(Не)покорная жена

Я, пребывая в шоке, переводила непонимающий взгляд с мужа на незнакомую девушку и обратно. Мой мозг отказывался верить в происходящее.

– Лидия, не зли! Таких условий тебе никто не предложит! – разъярённый Егор, одной рукой придерживая меня за талию, словно боясь, что убегу, громко кричал на женщину, сидящую напротив. – Ты же сама хотела уехать учиться в Англию. Я даю тебе деньги, а ты мне ребёнка. Мы с женой позаботимся о наследнике…

– Егорушка, что такое говоришь? Ты обещал жениться, любимый, дорогой, драгоценный! – всхлипывая, девушка тянула руки к Егору. – Мой ребёнок… наш ребёнок… – слёзы катились по кукольному лицу.

Любимый муж мне изменил, у него ребёнок от другой?

Жестокие слова, произносимые чужими губами, доходили до меня словно сквозь вату. Разве в жизни бывает такая нелепость? Может, я задремала возле телевизора, по которому показывают мыльную оперу?

– Лида, это ты пришла в мой дом с младенцем на руках, хотя я просил не трогать меня и мою жену. Ты кричишь, что его нечем кормить, требуешь денег! Разве мало я вам перевожу каждый месяц? С меня хватит, оставляй ребёнка, подписывай документы, сегодня же на счёт получишь приличную сумму, на которую сможешь жить несколько лет, в это время найдёшь другого идиота…

Девушка, растирая слёзы по щекам, упала на колени, с её губ сорвался умоляющий шёпот:

– Я требую не денег, а твоего развода, сейчас-то твоя жена всё знает и должна мне уступить место. Егорушка, я тебе ещё рожу деток, красивых, как мать, и умных, как отец. Посмотри на меня и на свою жену, – девушка резко развернулась в мою сторону и схватила за руки. – Виктория, вы же бесплодны, Егорушка говорил. Он вас жалеет, мучается, отпустите ради нашего с ним сына.

– Заткнись, дура! – взорвался Егор, в испуге откидывая её руки с моих. – Вика, милая, не слушай её. Это была глупая ошибка. Алкогольный бред, я ничего не помню… На той вечеринке Колька с Андреем её подложили под…

– Что? Да как ты смеешь?! – девушка, завизжав, вскочила на ноги, в этот момент проснулся маленький ребёнок, лежавший в переноске. Странно, что не раньше, но я слышала, что младенцы в первые недели жизни не реагируют на шум. – Сейчас, малыш, папочка тебя напугал… – незнакомая мне Лидия резко развернулась к ребёнку, Егор замолчал, а я сорвалась с места.

Меня душили ярость, обида, слёзы.

– Виктория! Вика… – донеслось в спину, за которой захлопнулась дверь. Глотая слёзы и не дожидаясь лифта, ринулась вниз по лестнице, спотыкаясь, хватаясь за перила и перепрыгивая сразу несколько ступеней, спешила в подземный гараж.

Через пять минут мои трясущиеся пальцы пытались вставить ключ в замок.

– Вишенка, откройся, – прошептала я, прижимаясь лбом к прохладному чёрному металлу. Что-то щёлкнуло, дверь распахнулась, давая доступ в вишнёвый салон.

Я с детства была странной, могла передвинуть кружку, поднять ложку силой мысли, легко подойти к самой страшной и опасной собаке во дворе, погладить её, и она начинала ластиться ко мне словно котёнок. Родители смотрели на мои выкрутасы с ужасом, шептались и грозили отвести к врачу, но наутро неожиданно забывали о моих странностях.

Наш технический мир вбивал в голову, что волшебников не бывает, поэтому я стала прятать свой дар, зачитываясь сказками и желая попасть в тот мир, где не буду казаться странной.