Лиззель в стране Неразумения

Глупость становится истиной для того, кто в неё свято верит.

Рахмани

Караван облаков угрюмо пролетал над старым особняком Бакеров. Вероятно им было неприятно лицезреть беззаботные моськи Лорда и Леди Бакер, распивавших крепкий чай на веранде. Но стоило появится Лиззель, как небосвод радостно засиял! Вот она! Красивая, сообразительная, с впечатляющим талантом карать преступников.

Впрочем, сама Лиззель видела в себе красоту только за безупречный порядок. Её светлые волосы, заплетённые в бублик не терпящий ни единой выбившейся пряди, были тому подтверждением. Ни бантов, ни заколок – ничего, что могло бы отвлечь от дел или, не дай Разум, сползти набок. Её безупречно белое платье, прикрытое синим фартуком с ровно двумя карманами (левый – для салфеток, правый – для прочих мелочей), и пара голубых гольф, смирно сидящих на ногах довершали образ эталона идеальности.

«Беспорядок в мыслях начинается с беспорядка в одежде», – часто говорила она своему коту Гибззу, который, к слову, редко её слушал, будучи занят важным делом – вылизыванием собственного бока с абсолютно непозволительной небрежностью.

Выйдя на веранду, Лиззель тут же совершила первое правосудие за день. Она остановилась перед родителями, склонив голову на пятнадцать градусов поклоне.

– Доброе утро, отец. Доброе утро, мать. Ваша поза за столом не соответствует параграфу семь «Кодекса семейного чаепития», – отчитала она. – Сутулость способствует неправильному пищеварению и портит осанку.

Спина Лорда Бакера тут же нехотя выпрямилась под тяжкий вздох.

– Позволь хоть за завтраком нам расслабиться! – взмолился он, с тоской глядя на не тронутую сдобную булку.

– Расслабление – предвестник хаоса, – возразила Лиззель, занимая свой стул и поправляя салфетку. – А хаос, как известно, есть высшая форма неразумения. К тому же, отец, вы снова положили локти на стол. Это прямое нарушение параграфа три.

Лорд Бакер, словно ошпаренный, отдернул локти, задев чашку. Ложка нервирующе звякнула о блюдце.

– Видите? – торжествующе произнесла Лиззель. – Хаос порождает хаос.

Леди Бакер, чья шляпка с искусственными вишнями была явным нарушением дресс-кода, потянулась к вазе с печеньем. Лиззель мягко, но твердо остановила её руку.

– Матушка, вы забыли последовательность. Сначала три глотка чая для согревания пищевода, затем одно тщательно пережеванное печенье. Иначе, вы совершите преступление!

– Ох, Лиззель, – взмахнула салфеткой мать, – иногда так хочется чего-то… неправильного!

– Неправильного не бывает, – возмутилась дочь. – Бывает неверно применённое правило. Например, ваша шляпка. Она предназначена для выхода в сад, но не для утренней трапезы. Это нарушение выбора между гардеробом для улицы и гардеробом для дома.

После завтрака, выпитого ровно за семнадцать минут, Лорд Бакер, жалуясь на лёгкое несварение от столь размеренного приёма пищи, удалился в свой кабинет – проверить бухгалтерские книги. Лиззель последовала за ним, движимая долгом и «Семейным кодексом инспектирования отчётности».

– Отец, – заявила она, едва переступив порог, – я заметила, что вы ведёте учёт чернильными пятнами. Это недопустимо. Каждая клякса – это укрывательство истины. Я составила для вас таблицу расхода чернил в граммах на страницу.

Лорд Бакер смотрел на дочь выпученными глазами, словно она предложила есть суп циркулем.