Новый день. Коллекция повестей и рассказов для медленного чтения

В одном провинциальном городке жила писательница. В общем-то, надо поправить себя: наша героиня ничего не писала, хотя сочиняла с детства. Но когда мы встретились с ней, все её уже называли Писательницей.

Было нашей героине тогда всего восемнадцать. Все почему-то путали её с тринадцатилетним мальчишкой, щупленьким и худеньким. Наверное, потому что она так и выглядела. Да и забавы её были не как у девочки. Писательница в детстве никогда не играла в куклы. Залезть на дерево, нарвать тайком у соседей по даче яблок или слив, гонять на скрипучем велосипеде по кочкам и лужам, вываляться в грязи, стрелять из самодельного лука или из рогатки по голубям или курам – это то, что наша Писательница любила делать. Но только теоретически, потому что родители очень любили свою дочь и не давали и шагу сделать без присмотра. Необузданная фантазия и темперамент, которые заключили в стены двухкомнатной городской квартиры, наверное, и подвигли Писательницу к чтению захватывающих историй, а потом и сочинительству.

У неё мало было друзей, поэтому пришлось их придумать. Таким образом, наша героиня создала себе свой собственный мир. Это был мир приключений, сыщиков и журналистов, расследующих запутаннейшие дела, работающих в знаменитых газетах; мир тайн, изящных преступлений, благородных разбойников и негодяев. Мир, выращенный сэром Артуром Конаном Дойлем, госпожой Агатой Кристи, господами Майном Ридом, Джеком Лондоном, Даниелем Дефо, Джоном Рональдом Руэлом Толкином, сэром Вальтером Скоттом и, наконец, современными детективщиками и фантастами. Такой мир был практически нежизнеспособен, потому что так же мало походил на реальность, как розовые котята с поздравительных открыток похожи на ободранную серую кошку, потерявшую в уличных боях половину уха, жадно глотающую рыбью требуху на заднем дворе маленькой провинциальной столовой.

А пока наша Писательница была занята этим миром, действительная жизнь никуда не девалась, она протекала рядом, постоянно давая знать о своём существовании. Окончив среднюю школу с тройками, наша героиня поступила в институт, который располагался тут же, в родном городке. Её родители долго не размышляли, куда далее направить путь их дочери, и направили его через пару улиц, через дворы, к центральной площади города, где и было это учебное заведение.

Не находя её способной ни к одному роду общественно полезной деятельности, родители подали документы на филологический факультет. Так, в общем-то, они попытались определить свою бедовую дочь в сложном взрослом мире, думая, что она хотя бы получит профессию и сможет работать учителем, однако этим наделали себе ещё больше проблем. Они никак не помогли ей обратиться к реальности, а наоборот: на филфаке она попала в компанию таких же романтиков и мечтателей.

…В один солнечный сентябрьский денёк, ещё не пройдя всех бюрократических мучений, которые сопровождают первокурсника в начале учебного года, наша героиня сидела на подоконнике третьего этажа. Так получилось, что на соседнем подоконнике сидел Критик и был погружён в глубокую задумчивость: идти ему на лекцию по методологии преподавания русского языка или не идти? Предмет был скучен, и он там мог только спать. Из пасмурных размышлений его вывел высокий девичий голос с соседнего подоконника, увлечённо что-то рассказывающий. «О, какая-то новая детективная история, – заметил про себя Критик, – интересно, чья она?» Ему понравилось, и он решил не идти на методологию.