1.
Мрак скрывает все недостатки
Под высокими сводами бывшего кинотеатра царил гвалт и тяжесть дыхания сотен людей. Открытие арт-галереи в Сохо проходило с размахом и шиком, присущими этому району Лондона. Местные знаменитости, политики и культурные деятели ходили вдоль стен, держа в руках бокалы с шампанским и маленькие тарелочки с закусками. Никто не задерживался перед одной картиной больше, чем на пару минут, зато с удовольствием позировал вездесущим фотографам. Сотни вспышек гремели под потолком и застилали глаза черно-белым маревом. Авторы сновали вокруг, с радостью раскрывая все возвышенные смыслы и тонкости своих работ заскучавшим корреспондентам.
Слишком много света даже для такого громадного помещения: тени прятались по углам и робко выглядывали на мгновение, чтобы в следующую секунду отступить перед пластиковым зверем камеры.
Мор намеренно шла в самую гущу фальшивых улыбок отвечать на вопросы, позировать фотографам. Она не была художником, но ей удавалось создавать их: вдохновлять, наставлять на нужную тропу и заставлять поверить в себя – вот её призвание и величайший дар. Молодые дарования, обласканные критиками и публикой, вились у ног девушки, словно щенята, заглядывали в глаза в поисках одобрения. Мор прекрасно знала, какой зависимостью являлась для них, но человечество всегда забывало, что за талант, успех и богатство нужно платить. И что любой наркотик смертелен.
– Это наша драгоценная Мор, или ожили те мрачные манекены Фила? – художнику Нейтану не повезло расположить к себе покровительницу, поэтому мировой славы он не получил, хоть и считался культовым в определенных кругах.
– Ты как всегда оригинален в комплиментах, – коротко усмехнулась она, не переставая улыбаться на камеры, чувствуя, как глаза начинают слезиться и болеть от бесконечных вспышек. – Ты просто завидуешь Филу, ведь его работы сегодня здесь.
– Да, и кто принимал решение в отборе, а? – с напускной раздражительностью пожал плечами мужчина. – Если б я хотел, чтобы мои работы втридорога игнорировали всякие богатеи, я б…
– Давай, придумай пока оправдание, я пойду проверю, все ли в порядке, – Мор старалась скрыть улыбку, но не могла с собой справиться. Порой её подопечные такие трогательные. – И много не пей.
– Я художник, я должен пить!
– Какое клише! – рассмеялась она, когда Рейнольдс отсалютовал ей бокалом шампанского. Нейтан проводил взглядом девушку в черном, спустя пару секунд затерявшуюся в шумной толпе, протяжно вздохнул и прикончил выпивку.
Мор принимала похвалы, благодарности и приветствия со всех сторон, но не забывала следить за реакцией посетителей галереи, у каких картин они останавливаются подольше, какие произведения заставляют хоть на мгновение вернуть интерес этим пустым, скучающим взглядам. Менеджмент и маркетинг, черт бы их побрал. От её хорошего настроения не осталось и следа, желание поскорее сбежать от толпы давило на уши. Девушке с трудом удалось отыскать укромное место в дальнем конце выставки у одинокой картины в простой деревянной рамке. Едва различимая фигура в длинном плаще с капюшоном на поле битвы. Как символично.
Она шумно выдохнула и крепче сжала ножку бокала, который держала в руках. Запотевшее стекло скрипнуло, на его высоких боках отразилась очередная вспышка. Что-то мелькнуло позади, неуловимое, по спине пробежал холодок от ощущения, что за ней наблюдают. Такое бывало нечасто: обычно Мор была на несколько шагов впереди от своих потенциальных недоброжелателей.
