Ничто так не красит девушку,
как скромность и прозрачное платьице
В воздухе царил аромат греха и разврата надёжно въевшегося в эти стены.
– Синее домино! Замри! – раздался в зале надтреснутый голос хозяина замка, когда я опрометчиво потянулась за устрицей на ледяной горке в центре стола.
Синее домино сегодня я. И я действительно замерла, подчиняясь приказу. Герцог де Савор тут был в своём праве.
– Дамы и господа, прошу оставить нас.
Легкий шелест платьев за моей спиной и звук шагов стал подтверждением того, что приказ герцога будет выполнен в ближайшее время. Но он не стал дожидаться уединения. Юбка была небрежным жестом заброшена на талию, обнажая бесстыдно выставленные сейчас на всеобщее обозрение ладные ягодицы. Носить белье в этом замке было дурным тоном. Уверенная рука надавила на поясницу, заставляя почти лечь на стол. В поле зрения мелькнул кружевной манжет, и пальцы выхватили из горки небольшой кусочек льда. Дорожка обжигающего холода началась от моей попки и скользнула в складочки, заставив еще больше выгнуться и зашипеть. Я почувствовала, как в меня проникают наглые пальцы вместе с льдинкой. В этот момент раздался хлопок сомкнувшихся створок тяжелой двери, отсекающей нас от остального общества. Он совпал с чувствительным шлепком, которым наградили мою и так пострадавшую попку.
Выматерилась, оттолкнула руку и оправила юбки. Лёд достать не пыталась, зрелище будет то еще, на потеху Гатору де Савору.
– Старый ты извращенец, герцог.
– Если бы я отказывал себе в маленьких радостях – не дожил бы до этих лет, – паскудно улыбнулся седой сластолюбец и демонстративно понюхал, а потом и облизал пальцы.
Комментировать не стала. У нас было не так много времени. Де Савор нажал на выдающийся бюст украшавшей колонну нимфы и сунул палец ей в рот. Я поморщилась. Декоративная панель рядом уползла в стену, открывая ход в кабинет.
С документами разобрались за четверть часа.
– Что-то на словах от паучихи? – уточнил герцог, отрываясь от бумаг.
– Семь положительных голосов на совете в вопросе эмбарго островитян.
– Жирный кус.
– За это можешь прижать барона Шагала. На это закроют глаза, – судя по тому, как улыбнулся и кивнул старый интриган, вскоре барон лишится доброй половины любимых виноградников.
– Слышал, завтра ты завершаешь службу, Лирана, – невзначай заметил старик, цепко следя за мной.
– Птички донесли? – мне лишь улыбнулись уголками губ. – Да, не буду подписывать контракт фрейлины на три следующих года. Матушка Алалия разрешила мне уехать восстанавливать имение родителей в Кастане. Может, и замуж выйду, – беспечно ответила.
Мы оба знали, как мало в моём ответе правды, но я не отказывала себе в возможности лишний раз порепетировать его, добиваясь полной искренности звучания.
Уже в зале рванула лиф, почти оголяя грудь, пощипала щеки, добиваясь румянца, покусала губы и выпустила несколько прядей из прически, придавая ей небрежности.
Де Савор следил за моими манипуляциями с почти отеческим умилением. Проводил до дверей, распахнул створки и наградил еще одним шлепком, пониже спины.
Я послушно пискнула, и посеменила по коридору, опустив в пол глаза. Прошла через зал, где весёлая компания играла в карты на раздевание. Дородная баронесса Вигро как раз закончила обставлять какого-то юношу, что был уже в одних лишь портках, тогда как сама женщина не лишилась даже платья. Пропустила эту похотливую стерву, ведущую покорную жертву в кулуары. Пожелала мысленно мальчику сил и терпения. В прочих залах замка всё выглядело более пристойно.
