Продавец ёлочных игрушек, или Новая новогодняя сказка

Эта история произошла перед самым Новым Годом в одной сказочной стране, в городке, где ещё случаются чудеса. Он спрятался в низине между двух заснеженных гор. Его жители были счастливы и дарили счастье всем, кто посещал их чудный городок. Они очень любили праздники, особенно Новый год, когда можно было загадывать желания, и те обязательно сбывались. Все, даже самые невероятные, особенно желания для друзей и любимых людей. А помогали людям в исполнении желания сказочные создания размером с детскую ладошку – светляки-эльфы. Их прозвали светляками за способность светиться.

И, как вы понимаете, все-все-все в этом городке были милы и доброжелательны…

Но вдруг возле главной городской ёлки, которая, казалось, росла здесь всегда, по приказу мэра установили таблички: «Не петь», «Не танцевать» и даже «Украшать ель запрещено под страхом смерти».

А о том, почему всё это произошло и как в городок снова вернулись праздники и веселье, речь дальше и пойдёт.

На тихой улочке, носящей название «Улица умелых ремесленников», стоял резной двухэтажный дом из кленового и кедрового бруса. Дом был построен лучшим в городке резчиком по дереву Матфеем Оклей. На втором этаже домика Матфей вместе с женой Кларой обустроили для своих детей – двенадцатилетнего Дика и пятилетней Эмили – уютную комнатку.

Клара когда-то пекла замечательные праздничные пироги и готовила многоярусные торты, но теперь, когда в городе перестали отмечать праздники, даже дни рождения, её умения стали почти не нужны.

Но всё же иногда Клара баловала свою детвору сладкой выпечкой. Вот и сегодня она пекла ароматное овсяное печенье. Вкусный запах распространялся по всему дому, поднимаясь даже на второй этаж, где щекотал ноздри Дика.

Уже стемнело. Дик, сидя на стуле за своим столом, при свете настольной керосиновой лампы вырезал какую-то фигурку. Работать с деревом отец научил мальчика ещё несколько лет назад. Свою первую фигурку – медвежонка – Дик вырезал пять лет назад, к рождению сестры. Теперь фигурок было так много, что они стояли на полке над столом, на прикроватной тумбочке – не только в комнате детей, но и по всему дому

Над Диком склонилась Эмили. Сестру разбирало такое любопытство, что она даже отложила в сторону свою любимую тряпичную куклу Пону. Кукла валялась на кровати девочки и пялилась в потолок глазами-пуговицами.

Эмили канючила:

– Ну, скажи, кто это будет? Ну, скажи, скажи…

– Эмили, ты же знаешь, что пока не закончу, ты не узнаешь, – брат был неумолим.

– Ну, и ладно, – обиделась девочка, надула губки и демонстративно отошла к окну.

– Бесполезно, – сказал Эрик, продолжая работу. – Не подействует.

Становилось видно, что умелые руки мальчика делают из заготовки фигурку человечка.

Эмили была из тех девочек, что могли обижаться долгое время. Девочка молча простояла около десяти минут, глядя в окно.

За окном чернела пустая улица. В окнах домов напротив горел свет. Ветер колыхал на домах ставни и деревянные вывески – «Стеклодув», «Ремонт обуви», «Булочник». Из-за угла появился ослик, тянущий за собой повозку, на которой яркими красками было написано: «Продажа ёлочных украшений». Повозкой управлял сухой остроносый и остробородый старик в серой шубе. Побрякивали колокольчики, подвешенные к попоне, укрывавшей ослика.