Хюльдра

— Спаси мою мать! — потребовал Вася Заваркин-младший.

Анфиса Заваркина второй год лежала в коме. Пять ножевых ранений в живот, большая кровопотеря и остановка сердца надолго оставили ее мозг без кислорода, и теперь она вела растительное существование на больничной койке с трубкой в горле.

О том, что Анфиса технически жива и служит подгнивающим контейнером собственному мертвому мозгу, Заваркины никому не говорили, объявив ее погибшей. Им не хотелось, чтобы какие-нибудь паломники из города Б, которые непременно потянулись бы к постели умирающей, столкнулись в больничном коридоре с ее вполне живым «братом».

Маленький Вася за последние два года не сказал отцу и сотни слов. После школы он болтался с дружками до ночи, курил в подворотнях и не шел на контакт. Впрочем, Васе-старшему некогда было вмешиваться в его жизнь. Он лишь приглядывал за ним вполглаза, чтобы мальчишка совсем не сгинул.

Но когда Заваркин-старший объявил о своем решении отключить еле живую жену от аппарата жизнеобеспечения, Вася взорвался.

— Это ты ее убил! — злобно выкрикнул он в лицо своему отцу, сжимая кулаки.

Надо сказать, что от Анфисы вдобавок к высокому росту и тонкой кости Вася унаследовал достойное восхищения бесстрашие. Алиса, которая была свидетелем этой сцены, невольно удивилась тому, как он похож на свою мать. Он сейчас боролся за нее с таким же пылом, с каким она когда-то защищала его.

Василий-старший ничего не ответил на обвинения.

— Это ее решение, — сообщил он, спокойно глядя сыну в глаза. Алиса чувствовала, что за этим непроницаемым фасадом бушует буря. – Этого хотела твоя мать. Всю свою жизнь, с самого первого попадания в больницу, она боялась остаться беспомощным растением. Она велела мне отключить ее сразу, как только врачи опустят руки…

Врачи отказались от нее давным-давно, вынеся неутешительный вердикт – мозг Анфисы Заваркиной мертв. Энцефалограмма не показывала никакой активности.

— Перерезал бы ей сонную артерию, и дело с концом! — Вася-младший сделал шаг навстречу отцу.

- Полегче, — буркнул тот, глядя на сына исподлобья.

Заваркин-старший перевез Анфису в Осло. Они точно знали, что Ася не одобрила бы смены места жительства – она ведь ненавидела Норвегию всей душой! Но лежать в коме здесь оказалось удобней и дешевле.

Василий вызвонил свою сестру с севера, где семья Йоргесен проводила каникулы, фотографируя северные сияния и сортируя материал для персональной выставки Бьорна в Америке. Брат сообщил Алисе о своем решении отключить жизнеобеспечение и попросил приехать попрощаться.

Алиса его поддержала. Они были вкрай измотаны этой почти двухлетней пыткой.

Но маленький Вася, оказывается, не желал сдаваться. Он зазвал тетку для серьезного разговора в знакомую и родную, но уже давно нежилую квартиру-студию на Dronningens gate 15.

— Спаси мою мать! — это было первое, что он сказал, едва Алиса переступила порог.

Вася сидел за стойкой, собранный и напряженный четырнадцатилетний мальчик, который не был готов отпустить любимого человека в мир иной. Он пер на Алису с такой энергией, что та растерялась и не поняла, чего именно он от нее хочет.

— Ты же хюльдра! – нетерпеливо пояснил он. — Ты можешь исцелять!

Алисино сердце разрывалось от жалости. В отчаянии маленький Вася готов был цепляться за что угодно, даже за сказки и выдумки. Самое страшное – Алиса не могла придумать, что ему сказать, чем отвлечь его от этой бредовой мысли о волшебном исцелении.