© Витторио Подолини, 2021
ISBN 978-5-0053-7999-3
Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero
Влаг кристаллы оросились,
на безбрежную юдоль,
окоёмы звёзд искрились,
средь осколков неб и воль.
Неземные бродят тени,
затаён тревоги глаз,
бьются судьбы на арене,
огнепышет зорь топаз.
Сумрак млеет, крылья ночи,
плещут тёмной синевой,
и магические очи,
бдят из бездны огневой.
Храм лучистый в небе ясен,
он лучит благую весть,
в нём алтарь святой прекрасен,
что являет миру честь
Жжёт огниво терпкий вереск,
под рубиновой горой,
где сквозь кущи мещет отблеск,
рек, стремительный покой.
И в преддверии исхода,
кличет зверя Аббадон,
он влечёт исчадье рода,
на бесславие времён.
Дум хронические мысли,
завершая века бег,
стаей мук у лба повисли,
белизною, словно снег.
А ярём страданий смертных,
непосилен дню конца,
пьёт елей пришлец неверных,
средь горящего кольца.
Кровью розан насыщает,
стебли дольней красоты,
ветер в далях путь вещает,
колебаньям высоты.
Вновь устали пилигримы,
наносить стопам урон,
обрядились верой в схимы,
как небесный пантеон.
Серебриться роем вьюга,
сыплет снежную вуаль,
зельем зимнего недуга,
окропляет лУга даль.
На роскошную поляну,
мечет небо звёзд лучи,
умножает славу Пану,
гимны льёт в покров ночи.
Неуёмен глас печальный,
в мёртвом саване живёт,
так извеку плат венчальный,
на груди земли виёт.
Призрак вещий морок сыплет,
над червлёною рекой,
он бесследно в водах зыблет,
нарушая их покой.
Богатырская отвага,
вихрем метит города,
где кипит багрянцем влага,
хороводиться беда.
Усмирённые народы,
тихо ждут извечный рай,
собирают дни и годы,
что б узреть небесный край.
Вельзевул – кровавый ангел,
низвергает свет во тьму,
он явился как архангел,
по знаменью своему.
Уготованы селенья,
для таинственных племён,
ожидаются деленья,
на скрижали из имён.
Как в зерцале отраженье,
видит демон клуб Горгон,
обретает вновь виденье,
с незапамятных времён.
Бурный кратер чует бездну,
плавким оловом кипя,
бьёт бродильнею железной,
над простором пепл сыпя.
Пестун солнца и юдоли,
стережёт коварный путь,
посреди заклятий воли,
вопрошает к небу, будь!
Хитрый правит истязатель,
делит тело на грехи,
он-страдания ваятель,
он-и песни, и стихи.
Пьёт росу скакун-кузнечик,
из кристалла чистоту,
где пасёт овчар овечек,
подневольные хлысту.
Многолик и многогранен,
мир исполненный чудес,
зверем диким, долом, славен,
изумрудый кажет лес.
Отражаются в озёрах,
ризы горней лепоты,
греховечны властных взоров,
неуёмные труды.
Полемон гармоний ищет,
средь природы и небес,
соловьиным кликом свищет,
созидая мир чудес.
Тяжки скорби и недуги,
роковым кольцом звенят,
демонические слуги,
плоти нежные язвят.
Изменяются виденья,
в многоликости зеркал,
как живые отраженья,
явят мертвенный оскал.
Убаюкан пруд лесистый,
сенью кроны плющевой,
здесь родник струиться чистый,
со священною водой.
Жар рубина-отблеск дальний,
гранит знойные поля,
и колосьев взгляд печальный,
нижет звенья, их стеля.
Молился! Змий сшибал уста,
мои,коварною усмешкой,
и правил мною словно пешкой…
Он злонамерен неспроста.
Я преклонюсь земному праху,
пусть разум не остынет мой,
когда нарушу звёзд покой,
и возложу главу на плаху.
Молитву к горнию несу,
она-есть вопль души утробной,
что ждёт венец души загробной,
и в чаше божию росу.
Я каюсь неурочно небу,
где пепл священный оживлен,
и пестун праведный явлен,
из солнца равному Эребу.
