Тебе нечего бояться

Как хорошо, когда есть кто-то, кто погладит тебя по голове или прижмет к себе и скажет тихо и ласково:

– Успокойся, тебе нечего бояться.

Марина уже и не помнила, когда кто-нибудь так ее обнимал и говорил что-то подобное. В детстве ее сопровождали два голоса – мамин и папин, которые твердили каждый свое. Мамин – это голос страха, папин – голос разума. Они часто кричали и перебивали друг друга, они очень запутали Марину. Эти голоса давно умолкли, они жили теперь лишь в ее голове, всплывая время от времени в памяти, то запугивая, то успокаивая.

Мама Марины была уверена, что ребенок должен бояться – это убережет его от всех бед:

– Если она будет знать, что огонь – это страшно, она не будет без спросу включать плиту или играться со спичками.

– А, может, все-таки есть другой способ? – сразу кипятился папа. – Можно попытаться объяснить, поговорить…

Но мама стояла на своем. Главное – хорошенько испугаться. Так она полагала. И папе не удавалось ее переубедить. Он лишь приходил к дочке перед сном, садился у ее кровати и говорил:

– Спи, ни о чем не волнуйся… Бояться нечего…

Да, папа был для Марины таким человеком, который спасал ее от страхов. Хотя бы на время.

– Что будет, если не закрыть на ночь окно? – спрашивала мама, четко и бесстрастно проговаривая слова, как будто она не с дочкой разговаривала, а допрашивала заключенного.

– Залетят мотыльки… и комары. Будут кусать меня…

– И не только. Ночью просыпаются самые опасные насекомые, которые могут забраться тебе в уши… И самые опасные люди тоже не спят, между прочим. Они ходят там, в ночи, и ищут открытые окна. И когда находят, то забираются в них.

– Но мы высоко живем! – испуганно отвечала Марина.

– Такие люди всегда найдут способ забраться в квартиру. Поэтому крепко-накрепко надо закрывать окна и двери. И всегда проверять замки. Хочешь проверить замок, Марина? Сходи в коридор, посмотри. Я не помню, закрыла ли я на ночь дверь…

Говоря это, мама театрально хмурила брови и чесала затылок – делала вид, что совсем ничего не помнит. Марина надевала тапочки и в сорочке шла в коридор. Она бралась за дверную ручку – и иногда бывало так, что та поддавалась и дверь оказывалась открытой.

– Ааай! – кричала Марина. – Дверь открыта, мама!

– Вот! Правильно мы решили ее проверить, да?

– Мамочка, закрой ее скорей. Вдруг кто-нибудь проберется в квартиру.

Папа выглядывал из комнаты, бросал пульт от телевизора и тоже шел в коридор:

– Что тут опять случилось? – он заранее начинал злиться.

– Представляешь, дверь была открыта, – отвечала мама, казавшаяся в тот момент искренне удивленной и невинной.

– Я точно ее закрывал!

– Мы с Мариной решили проверить на всякий случай, и она была открыта.

Папа резко хлопал дверью и поворачивал замок, сурово глядя на маму. Потом он, как обычно, гладил Марину по голове, успокаивая:

– Ты можешь на меня положиться, я никогда не забываю закрывать дверь. А даже если и забуду – не страшно. Соседи у нас хорошие, никто не войдет.

– Не обманывай дочь! – вопила мама, сжимая кулаки. – Ты слышишь этот топот сверху?! Хорошие соседи! Опять напились и орут, как резанные.

– Просто отдыхают люди, сегодня пятница…

И два голоса начинали припираться, спорить. Они бросались друг в друга словами, как камнями, и Марина в таких случаях уходила спать: она уже знала – это нельзя исправить.