Все жанры Все авторы
Кошелек - Иван Панаев

Кошелек

Страниц

25

Год

—

«О, уважаемая тетушка, словами не передать великолепия вашего прекрасного города — Петербурга! Никогда в моих грезах не появлялись такие потрясающие виды! Как здесь все поражает воображение! Прекрасные набережные, величественные площади, роскошные дворцы, великолепные особняки, изящные дамы и величественные кареты! А вы, тетушка, когда-нибудь останавливались перед монументом Петра в сказочной лунной ночи? Ощущение просто невероятное! Подобного нигде больше не встретишь!»

Какое же впечатление производит на меня Петербург! Каждый раз, когда я нахожусь здесь, я восхищаюсь его прекрасными достопримечательностями и особенным атмосферным пространством. Наблюдая за величественными набережными, яркими площадями и великолепными зданиями, я осознаю, что это место просто создано для эффектного представления и потрясающих впечатлений. Удивительно, что такое количество красивых и изысканных домов, которые удивляют своей грандиозностью и архитектурой, сосуществуют в одном городе. К тому же, нельзя не упомянуть о богатстве и элегантности нарядных дам, которые подчеркивают изысканный и стильный образ Петербурга. И, конечно же, необходимо отметить сказочный эффект, который создают экипажи, пролетающие вдоль улиц города. Уважаемая тетушка, а вы когда-нибудь испытывали удовольствие от прогулки в лунную ночь перед монументом Петра? Эта атмосфера наполнена непередаваемыми эмоциями и магией, нельзя остаться равнодушным перед таким захватывающим зрелищем!

Читать бесплатно онлайн Кошелек - Иван Панаев

I

Старушка мать, бывало, под окном

Сидела, днем она чулок вязала,

А вечером за маленьким столом

Раскладывала карты и гадала.

Пушкин

Ах, тетушка, как хорош ваш Петербург! Мне никогда и во сне не снилось ничего подобного!.. Как здесь все великолепно!.. какие набережные, какие площади, какие дворцы, какие огромные домы, какие нарядные дамы, какие экипажи! А останавливались ли вы когда-нибудь, тетушка, перед монументом Петра в лунную ночь? Любовались ли Невою? господи боже мой, как хороша ваша Нева, тетушка!

Так говорил в лирическом жару молодой человек «с цветущими ланитами и устами», с простодушным взглядом, в длинном, гораздо ниже колен, сюртуке, – настоящий представитель отрадного деревенского быта.

Тетушка, к которой он адресовался с своею кудрявою, девственною речью, была старушка, как обыкновенно бывают все простые русские старушки, с морщинами на лице, с чепцом на голове, с очками на носу и с чулком в руках.

Странна показалась тетушке речь племянника – и прутки замерли в ее руках, и она отложила чулок на маленький стол, который стоял возле нее, подняла очки на лоб, протерла глаза и пристально посмотрела на племянника.

– Что это ты, Иванушка? Бог с тобой! Экой проказник: что я за полоумная, что стану ходить по ночам да глазеть на памятники?

И старушка от души смеялась над проказником.

В эту минуту девушка, сидевшая на скамейке у ног старушки, выронила из рук иголку и шитье, подняла вверх свои темно-голубые глазки, закинула назад свою грёзовскую головку, всю в локонах, взглянула на старушку, потом украдкою бросила взор на молодого человека: ей хотелось улыбнуться, и она, кажется, закраснелась.

Но, может быть, то был луч догоравшей зари, который, уловив движение девушки, страстно прильнул к ней и любовно оцветил ее личико своим пламенем.

Хороша была эта картина из трех лиц: морщинистая старушка, румяная девушка, молодой человек, задумчиво облокотившийся на ручку кресел… Небольшая комната, просто убранная, ситцевые занавески у окон с красною шерстяною бахромою и ерани на окнах. В этой комнате все дышало спокойствием и счастием, тою отрадною безмятежностью, о которой, кажется, не ведают люди, живущие в огромных золоченых палатах.

– Вы сегодня, маменька, что-то очень долго заработались. Уж скоро совсем смеркнется.

– Да, да, твоя правда, Лиза; у меня и глаза начинают слипаться.

И, говоря это, старушка вкладывала свои очки в красный, потемневший от времени футляр.

– И тебе пора бросить свое шитье: ты и без того у меня сегодня глаз не спускала с иголки. Надо и покой знать. Убери-ка мой чулок, Лизанька.

Девушка поцеловала руку старушки, встала с скамейки, подошла к столику, взяла чулок, который вязала она, положила его в желтую плетеную корзиночку и вышла из комнаты.

– Ах, ты моя красавица? – шептала старушка, провожая Лизу глазами.

Лиза была, точно, чрезвычайно мила с своими воздушными локонами, с своею тонкою талиею. К ней очень шло ее темное ситцевое платье, ее черный кушачок и пестрый передничек с карманами по бокам.

– Вот, мой родной, – продолжала старушка, когда Лиза вышла из комнаты, – в этой девушке господь бог послал мне настоящего ангела. Ну, что бы я была без нее на старости лет? Уж подлинно могу сказать, что и родная дочь не любила бы меня больше ее. Вот около покрова будет пятнадцать лет, как она при мне, и я не помню, чтобы когда-нибудь хоть раз чем огорчила меня, даже когда была еще ребенком. Этакой девушки и днем с огнем поискать. А какая рукодельница! недаром молилась я об ней угоднику божию Николаю-чудотворцу! Вот хоть бы и ты, мне родной племянничек по отце, да уж любить меня так не можешь, как она.

Вам может понравиться: