Неболочь

Жанр: Современная проза

Автор

Страниц

Год

—

Сергей Пахомов – поэт с неповторимым стилем. Он смешивает мифологию с реальностью, образы мировой культуры с жизнью на российской глубинке. Пахомов живет на берегу реки Мережа, где раньше рыбу ловили мешками, называемыми мережами. Это место до сих пор притягивает рыбаков и поэтов, которые насыщают его стихами и неподдельной энергией. Его книга входит в проект "Том писателей" от Вологодского отделения Союза российских писателей.

Читать бесплатно онлайн Неболочь - Сергей Пахомов

Редактор Ната Сучкова

Корректор Нина Писарчик

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

У костра

Если снег – это память о лете,

Золотой листопад – обо мне…

Почему бесшабашные дети

Не играют «в чижа» в темноте?

Почему не целуемся тайно,

Отчего так неявно дрожим?

Если смерть на земле не случайна,

То случайна ли смертная жизнь?

Спросим Бога. В пространном ответе —

Шифровальные стоны огня…

Подрастают деревья, как дети,

У костра уходящего дня.

Натюрморт

Как черви, белень бересты,

Лист, яблоки апорт,

Дырявит пасмурность холсты —

Осенний натюрморт.

Октябрь напишет некролог

Короткий колоску,

Младенец ластится к соску

И млечный лижет сок.

Ночная падалица звёзд…

Варгань, поэт, компот.

Срывай одежды, как джек-пот,

Как глотку певчий дрозд —

С души, разденься догола,

Стань немощен и наг,

Развейся, как победный флаг,

Библейская зола…

Так, в зазеркалье луж смотря,

Как смотрит в небо крот,

Я вижу тучу, пескаря,

Весь мир – наоборот.

Смерть, словно нищенка, стучит

Костяшками в забор…

Звук – невозможен, нарочит,

Как яркий свет в упор.

Вокзал

Пернатых вокзалов длинны журавли,

Азалии в залах давно отцвели,

Как сор на перроне, печален отъезд,

Ворона в короне, где шпалы-диез.

За взятие клади – медаль на груди

Носильщика-дяди, ему не клади

В рот пальца… Не пялься: нехитрый багаж,

И ветер на пяльцах, свивающий раж.

Вокзал, как парник, где живут огурцы

Шершавых вагонов, вокзал, как Нарцисс.

Вокзал – это Гудвин, заметный для глаз,

Чей носик припудрен от слёз напоказ.

Обросшие розами, словно в саду,

Встречают Ромео Джульетт-какаду.

Новеллою Грина, алее тоски,

Летит балерина, не видя ни зги.

Не россыпь гороха – отара цыган

Опутала лоха в лохнесский туман.

Вокзал – недоумок, Ходжа Насреддин.

Таджик возле сумок халвой наследил.

Картинка сменилась, как сценка в кино,

Соринкою в глаз угодило бревно.

Слова-мурава: «Не печалься, родной,

Я буду скучать по тебе… за тобой…».

Нараяме

Листопад – это вини винями.

В ноябре лист обуглен и чахл.

Восхожденье души к Нараяме…

Нобре я дочитал при свечах.

Так, прокашлявшись, в старом камине

Разгорелись сырые дрова,

Птицы-звёзды, клюющие иней,

Угвоздились в промоине рва.

Я заметил, что время проточно,

Как ручей, как дымок из трубы…

Одинокость строгает поточно

Смоляные минуты-гробы.

Восхожденье души к Нараяме…

Этот путь беспощаден и долг,

Так оскален в охотничьей яме

Одинокий, затравленный волк.

Бабочка

Шептанье бабочек, смятенье… и сплетня тучного слепня

Преобразились в рассужденье на тему солнечного дня.

Услышишь исподволь: Ван Клиберн… Посмотришь искоса: Дали.

Как укрупнившийся калибр, вокруг трассируют шмели.

Очарователен, и долог, и в перспективе обозрим

Луг-увалень (поправлюсь: олух) – горланит, как заправский Рим.

Как горяча ладонь арены! Жук-гладиатор, львиный зев.

Я сдул обоих… «Меньше пены!» – орал, от жажды окосев,

Обняв, как мать, пивную бочку, Иваныч (слесарь из депо).

Его податливую дочку я попросил заехать – по

Делу… Знаете, какому? Из сердца вон, и с глаз долой!

Любовь, набившая оскому, приятней, чем сухопостой.

Вернёмся к бабочкам, букашкам, к одномоторной стрекозе…

Говорят, я родился в рубашке, но умру без рубашки, как все.

Княженика

Так в глубине реки (сравню: балкон фасада)

Парил, угрём у дна… приютный островок,

Продолжить чтение

Вам может понравиться: