Не сыпь мне соль на рану

© Осиашвили С. А., 2025

© ООО «Издательство АСТ», 2025

Опять Куры гортанный говор

мне снился.

Снова речь отца

я понимал,

и в окна бился

неведомых растений цвет,

и восседал угрюмый дед,

как изваянье, у крыльца

давно заброшенного дома —

но небо, тяжелей свинца,

опять решало по-другому,

и все смывал великий дождь,

и стыдно было просыпаться

и, унимая пальцев дрожь,

поспешно за перо хвататься,

чтобы развеять горький сон,

забыть гортанный тяжкий стон —

дед не узнать меня грозился…

Здесь, в беспощадной тишине,

иной язык доступен мне

и лишь молчанье – по-грузински.

Мне досталась всего только жизнь…

Словно льдинка на речке весенней,

убывает, искрится, дрожит —

и смертельное это веселье

может вызвать безжалостный смех,

ну а может и чистые слезы.

Я не буду счастливее всех

и несчастней не буду, но все же

не забудьте, что я – это я,

пусть важнее имеются лица.

Эта льдинка – ведь жизнь моя…

Этот лед еще выдержит птицу.

Пусть несет меня жизни река,

пусть швыряет о камни и в омут —

знаю: льдинкина жизнь коротка,

но я жить не могу по-другому.

Даже если слеза задрожит,

улыбаюсь я белому свету…

Мне досталась всего только жизнь —

и прошу, не забудьте об этом!

Я жизнь освобожу от штор

и сердце для нее открою —

и зазвучит в душе мажор,

и крылья вздрогнут за спиною…

Жизнь улыбнется мне сквозь дождь,

и губ моих коснется ветер —

и я отдам последний грош

за счастье просто жить на свете…

У окна

От штор освобожу экран окна —

и явится мне фильм документальный,

и станет мне отчетлива видна

жизнь улицы моей провинциальной.

Провинциально светится каштан,

кот восседает у молочной лужи —

наверно, грузчик Вася снова пьян,

а впрочем, он и трезвый неуклюжий.

И утро будет превращаться в день,

и люди будут пробегать поспешно —

им нужно сделать столько важных дел:

жениться, хлеб купить, прибить скворечник.

А я, бездумный зритель, им вослед

смотрю, курю в окно – и забываю,

что предо мной не кадры прошлых лет,

а день сегодняшний, и я в нем проживаю.

Я забываю, что проходит день,

проходит жизнь – а фильм совсем недолог,

и черно-белый близится предел,

и нужно в кадр попасть, пока я молод.

Ничему не научился,

только время промотал —

без веселья веселился,

без печали горевал.

Порастратил все авансы,

все ошибки совершил,

с нелюбимой целовался,

с неприятелем кутил.

Я былое не исправлю,

за него мне бог судья,

я лишь крест на нем поставлю,

раз уж так легла судьба.

У разбитого корыта

я не стану горевать,

все мы были жизнью биты —

я хочу ей сдачи дать.

Я еще чего-то стою,

что-то есть еще в груди…

Пусть полжизни за спиною,

но полжизни – впереди!

День рождения

Я каждому обязан декабрю

таким окном обыденно морозным,

что даже снег, упавший на березы,

я за контраст цветов благодарю.

Все повторилось, все случилось вновь,

все в зеркалах бессчетных отразилось,

и светится усталое вино,

как год назад, свою даруя милость.

И я опять всю ночь рассвета жду…

Рассвет придет – окно ему открою

и старую впущу к себе звезду —

мой новый год по старой мерке скроен.

Вот старая тропа уткнулась в дом,

вот старый снег ночует в птичьих гнездах,

вот старая клубится за окном

земная пыль – затменье пыли звездной.

Спой, мама

Спой, мама, дочке моей колыбельную,

помнишь, как пела мне…

Пусть позабудутся волосы белые,

словно в счастливом сне.

Пусть это будет самое малое,

чем я тебе воздам —