Все жанры Все авторы
Гроза в Безначалье - Генри Олди

Гроза в Безначалье

Страниц

255

Год

2000

Мир, в котором мы живем, находится на грани больших перемен. Эри Кали-Юги, эры Тьмы и разрушения, приближаются с быстротой молнии. Великая Битва, в которой тысячи и тысячи жизней погибают, только начало эту эпоху Тьмы. Но это не просто история. В глубине времени, скрытая от нас, лежит история Индры - Громовержца, история аскета Рамы-с-Топором и его трех учеников. Они сыграли свою роль в судьбах обычных людей и царей Хастинапура, персонажей, чьи истории переплетаются с историями небожителей и их земных воплощений. То, что происходило в древних мифах Индии, стало основой для эпического романа "Черный Баламут". Это произведение, написанное Г. Л. Олди, является одним из самых важных и значительных произведений, в котором автор раскрывает истории и судьбы, ранее умалчиваемые или забытые. Сейчас, когда наш мир стал свидетелем множества кризисов и перемен, "Черный Баламут" становится еще более актуальным и непревзойденным произведением литературы. Погружаясь в эту книгу, мы можем найти не только развлечение и увлекательное чтение, но и глубокие мысли о нашей реальности и судьбе нашего мира.

Читать бесплатно онлайн Гроза в Безначалье - Генри Олди

Подвижничество – безвредно, изучение наук – безопасно, предписания Вед согласно каждой касте – не пагубны, обогащение при помощи стараний – не предосудительно; но они же, примененные с дурным умыслом, ведут к гибели.

Махабхарата, книга Первая, шлока 210
Земля – зола, и вода – смола,
И некуда вроде податься,
Неисповедимы дороги зла,
Но не надо, люди, бояться!
Не бойтесь золы, не бойтесь хулы,
Не бойтесь пекла и ада,
А бойтесь единственно только того,
Кто скажет:
– Я знаю, как надо!
Кто скажет:
– Тому, кто пойдет за мной,
Рай на земле – награда!
А. Галич

ПРОЛОГ

Пестрый удод был очень занят. Пополудни он чуть было не достался старому коршуну-проглоту с отрогов Махендры, лучшей из гор (бедняга-удод возражал против такого определения, но его мнением никто не интересовался); и теперь приходилось наверстывать упушенное. О Гаруда, мощнокрылый царь пернатых, способный нести землю на одном крыле! До чего же глупо поступают люди, используя зернышки плодов акша-дерева в качестве игральных костей! Игра – штука ненадежная, сегодня тебе везет, а завтра последние перья сдерут, вместе с кожей, тонкой, ни на что не годной кожицей в синих пупырышках! Мудрые знают: куда полезнее без затей клюнуть зернышко, запрокинуть голову, глотнуть, а потом клюнуть другое, третье…

На миг оторвавшись от увлекательного времяпровождения, удод вздрогнул и подпрыгнул, тряся пушистым хохолком. Нет, почудилось. И все же: словно листья на ветвях, колеблемые ветром, вдруг издали глухое бряцание доспехов под мечами, словно шелест травы наполнился звоном металла и ржанием коней, словно в лепете серебряного ручья прорезались гневные возгласы и хрип умирающих, словно уханье боевых слонов вплелось в птичий гам… Еле слышно, на самой границе доступного – иллюзия, майя, любимое развлечение судьбы.

Пришлось склевать зерно-другое для успокоения бешено стучащего сердечка. Закусив тутовым червячком, маленький удод перепорхнул ближе к корявому стволу шелковицы. Закопошился меж корней, узловатыми жилами выступавшими наружу, встопорщил оперение – и спустя мгновение крылья птицы судорожно заработали, отбросив хозяина на прежнее место.

Воистину сегодняшний день обладал всеми неудачными приметами, от шакальего воя с левой стороны света до карканья голубой сойки-капинджалы с правой! Вряд ли можно назвать удачей попытку клюнуть желтый ноготь на ноге отшельника-аскета – пусть неподвижность человека и была сродни неподвижности вросшего в землю валуна. Даже длинная грязно-седая коса, похожая на мочальный жгут, не колыхалась от ласки ветра – змеилась себе вдоль торчащих позвонков хребта, раз и навсегда застыв проволочной плетью.

Всю одежду недвижного обитателя Махендры составляла узкая полоска грубой ткани, прикрывающая чресла; над правым плечом вился слепень, жужжал раздраженно, но не садился.

То ли понимал, что здесь особо нечем поживиться, то ли был прозорливее глупого удода.

Птица склонила головку набок и сверкнула черной бусиной глаза.

Словно в ответ, веки отшельника дрогнули. Качнули выцветшими ресницами, и вскоре в провалах глазниц заплескались озера кипящей смолы, заходили крутыми валами, ярясь агнцами-барашками; будто адская бездна Тапана смотрела на мир из души аскета. Такой взгляд подобает не дваждырожденному брахману, погруженному в созерцание истинной сущности, а скорее гневному воину-кшатрию, чей закон и долг – пучина битвы и защита подданных. Вряд ли причиной выхода из отрешенности послужил глупый удод: захоти аскет, пламени его взора хватило бы, чтоб испепелить на месте любого виновника. Окажись дерзкий великим раджой, владыкой людей, лохматым ракшасом-людоедом или божеством из Обители Тридцати Трех – все равно, пепел есть пепел, чей бы он ни был.

Вам может понравиться: