– Átok! Дьявол побери всех этих проклятых святош! – в бешенстве, Миклош Айван разорвал письмо, которое до этого трижды успел перечитать, прежде, чем до него окончательно дошел смысл сказанного в нем. Его распирало от дикого желания крушить и ломать все, что попадется под руку. Схватив стоящую возле мраморного камина кочергу, он с такой силой принялся колотить ею по дубовому секретеру, словно представлял на его месте голову того, кто прислал ему это письмо. Неудивительно, что в считанные минуты он разнес ни в чем не повинную мебель в щепки.
Наблюдающий за его действиями кардинал Диффанчини отошел от распахнутого окна, возле которого до этого любовался прекрасным видом заснеженной столицы и, наполнив свой опустевший бокал рубиново-красным вином, сделал глоток, не сводя проницательных глаз с беснующегося генерала.
Айвана можно было понять. Никто не захотел бы смириться с отказом после стольких лет, когда, казалось бы, цель почти достигнута. Но категоричный во всем, что касалось власти, Папа и в этот раз не изменил собственным принципам: вновь отказал генералу Айвану в его притязании на боравийский престол, ввиду отсутствия прямых доказательств того, что последняя из рода Баттиани, являющаяся законной наследницей, мертва. Столько лет и потраченных средств на попытки подкупа высших должностных лиц. Все в пустую. Одного письма герцогини д’Одемар, связанной родственными узами практически со всеми высочайшими семьями Европы, в том числе и с императором священной римской империи венгерским королем Леопольдом I, чьим ставленником, собственно, Папа и являлся, оказалось достаточным, чтобы опровергнуть все доводы Диффанчини, имевшего намерение внушить ортодоксальному Иннокентию XI и без того, недолюбливающего французского короля из-за его маниакальной приверженности абсолютной власти, что генерал Айван может оказаться лучшим союзником Рима, чем его юная неопытная кузина. Без толку. Папа был непреклонен, в очередной раз отказав мятежному военному в благословении и поддержке, ссылаясь на то, что это невозможно сделать пока дочь Максимиллиана жива.
– Прошу вас, генерал, успокойтесь. Не стоит горячиться. Болезнь почек, начавшаяся больше года назад, сильно ослабила Папу. Не в его интересах сейчас вступать в конфронтацию с теми, в чьей поддержке остро нуждается. В конце концов, есть масса других способов получить необходимую вам помощь.
– Каких?! – отбросив ставшую бесполезной кочергу, генерал отчаянно запустил обе пятерни в свои сильно поредевшие за последние годы волосы. Он готов был завыть от бессилия, но хитрый кардинал, как оказалось, уже придумал новый план, которым и поспешил поделиться со своим союзником.
– Вашей старшей дочери Илонке, если не ошибаюсь, сейчас около одиннадцати лет, не так ли?
– Так, – генерал удивленно поднял брови и уставился на гостя. – Но причем здесь моя дочь? К чему вы клоните?
– Насколько я понимаю, она еще не достигла поры, когда дитя превращается в девушку?
– Диффанчини, ради всего святого, остановитесь! Иначе я вас убью!
– Не убьете, генерал, – самоуверенно парировал священник, подходя совсем близко. – Это не в ваших интересах. – Сев на один из стульев, он жестом пригласил собеседника последовать своему примеру. И когда тот повиновался, сцепил пальцы рук, и опираясь на них подбородком, продолжил:
