Брат

© Николаева М., 2018

© Издательство «Союз писателей», оформление, 2018

В не столь отдаленные от нас времена, в одной российской губернии, в селе, название которого мало кто сейчас вспомнит, жил простой человек. Звали его Титов Петр Макарович. Умный, работящий, хозяйственный. Из семьи был хорошей, зажиточной, в округе его уважали. К тому времени, с которого начинается наш рассказ, было ему уже лет двадцать пять. Время пришло женой обзаводиться, и сосватал он в соседней деревне девушку. Всем хороша была невестушка: и лицом, и умом, и фигурой. Семья у них получилась соседям на зависть. Жили они дружно, работали. Хозяйство имели хоть и небольшое, но всего им хватало. Вот только детишек Бог никак не давал. Пять лет прошло уж со свадьбы. Злые языки по селу мели, что пустоцвет взял себе в жены Петр, ан нет. Всему свое время, как говорится. Дождались и Титовы своего счастья. На шестой год после свадьбы родился у них долгожданный сын. Окрестили мальчонку Иваном. Зажили полной, ладной семьей. Сынок рос здоровый да смышленый. Крепенький, коренастый – весь в отца. Не нарадуются на него родители, но и не балуют. Так и шло у них все путем, да с Божьей помощью, но приключилось тут одно событие, разом поменявшее их слаженную, неторопливую жизнь.

Помнится, случилось это в середине лета. Дни стояли жаркие, тягучие, и даже ночи не давали отдыха от духоты и парева. Как раз такой ночью проснулась Марья Ивановна будто от чьего-то стона. Проснулась и слушает – может, показалось, может, во сне привиделось? Но нет – и правда стонет кто-то или плачет за окном. Тихо так, еле слышно. Не то собака, не то еще живая душа какая? Подождав немного и поняв, что не умолкает голос на дворе, начала она будить мужа.

– Проснись, Петя. Проснись. Там за окном у нас кто-то.

– Да кому там быть-то. Собака, наверное, – сквозь сон ответил Петр и повернулся на другой бок.

Но не прошло и минуты, как сам он подскочил, расслышав все же усилившийся звук стонущего кого-то.

– А ведь и правда, есть кто-то!

Петр встал с кровати, кое-как в темноте натянул штаны и выглянул в окно. Ночь на дворе стояла темная, хоть глаз выколи. Ничего не увидел Петр, да и плач вдруг прекратился. Марья Ивановна тем временем зажгла свечу и боязливо глядела на мужа.

– Свят-свят. Кабы худого не было. Спаси и сохрани, Мать-заступница! – крестясь и поглядывая то на иконы, то на место, где спал сын Иван, Марья Ивановна наспех накидывала на себя легкую шальку.

– Надо пойти, посмотреть! – зашептал Петр.

– Ой, Господи, а ну как воры-бандиты какие? Того и ждут, чтобы двери-то открыли! – запричитала Марья.

– А вдруг помирает кто, а мы тут сидим, от страха трясемся! Надо посмотреть все же. Ты оставайся, я сам схожу.

– Вот уж нет. Не отпущу тебя одного. С тобой пойду. Уж коли беда какая, так вместе встретим.

– Да ладно, раскаркалась! Больше страху нагнала. Пойдем!

Стараясь не шуметь, отворили они дверь и не спеша, почти беззвучно, оба вышли на двор. Петр Макарович впереди со свечой, а за ним, прячась, жмуря глаза от страха и беспрерывно крестясь, Марья Ивановна. Петр принялся светить в разные стороны, стараясь увидеть хоть что-то. Но ничего видно не было, да и слышно тоже, кроме стрекочущих насекомых да подвывающих где-то вдали собак.

– Уж не привиделось ли нам? Нет тут никого.