Раб. Книга 2. Вкус свободы

***

Тамалия

Хмурое мое счастье, слегка заросшее щетиной, сверкает карими глазами, кусает губы, не знает, куда деваться... Провожу рукой по колючей щеке, не представляю, что сказать, решительно скидываю одеяло.

Чёртова надпись! Снова из-под штанов виднеется, потерпи, любимый, не доверю я тебя здесь никому, но мы сведём эту гадость.

Следит за моим взглядом, глаза несчастные, щипает себя за почерневшую кожу:

– Я вырежу ножом, – сквозь стиснутые зубы. – Ненавижу...

– Потерпи, – прошу, – это же опасно... как только улетим, обязательно сведём, но не здесь, не хочу, чтобы тебя отравили или накачали чем. Ты им поперёк горла.

– Лучше уж отравление и шрамы. Тебе же на неё смотреть... противно.

– Да мне-то что, – говорю, садясь на колени, тонкая бретелька соскальзывает с плеча, осознаю, что маечка обтягивает больше, чем нужно было бы для душевного спокойствия Антера. Приподнимает руку, едва касается открывшегося плеча.

Краснеет, сглатывает, отводит взгляд, опускает руку, лежит ни жив ни мёртв.

Наклоняюсь, прикасаюсь губами к надписи, целую каждую букву, не противно мне, родной, это тоже часть тебя, твоего жуткого прошлого, твоей израненной души, потерпи немного...

Вздрагивает, в лёгких пижамных брюках характерное шевеление, мужчина мой любимый, я вижу, вполне отошёл уже, вот и замечательно, ведь желание лучше, чем отвращение, правда?

Пальцы белые сжали простыню с двух сторон, лежит словно и не дышит, не шелохнётся, боже, почему? Ты боишься, что не отвечу, или что решу тебя использовать, или снова вбитый запрет прикасаться без разрешения, или всё-таки... до сих пор Амира перед глазами?

Не молчи, счастье моё, горе моё, судьбинушка моя, раб мой дарёный... Боже, не молчи, не стискивай зубы, что по щекам белые пятна, не смотри так на меня, я этого не выдержу.

***

Антер

Поле-мост по-прежнему работает, перебираемся на ту сторону, пытаюсь вспомнить, где мы выходили. Тали предлагает свернуть в ближайший тоннель, но он непролазен, в следующем глубокая расщелина, ещё в одном решётка. 

Наконец, находим какой-то проход – не тот, по которому шли, но тоже широкий и сухой, с довольно гладким полом. Без решёток. Идём, стараюсь вычислить, куда он выводит и почему мы его раньше не обнаружили, и только когда вижу впереди свет – соображаю. Тоннель вывел нас прямо к залам, минуя первое озеро и узкий лаз, просто выход очень высоко над землёй, метров пять если не больше, без верёвки не слезть. Приближаемся, аккуратно выглядываем.

– Чёрт, – слышу шёпот Тали, удивлённо смотрю. Внизу пусто, посетителей давно нет, вряд ли кто увидит, как мы спускаемся. А в том, что она спустится, уже и не сомневаюсь. – Я думала ещё раз к озеру заглянуть, – поясняет. – Но как вышло, так и вышло.

– Надеялась, нас там местные дожидаются? – смеюсь, Тали как-то передёргивается. Да уж, неудачно пошутил, звучит жутковато.

– Всё, – говорит, – идём домой. Пускай более чёткие инструкции дают.

– Зачем тебе вообще их инструкции? – недоумеваю, закрепляя крюки. Пожимает плечами. Мда, уникальная мне девушка досталась, ради любопытства горы готова свернуть. Не ради меня же. Спускаюсь первым, осматриваюсь. Пусто, машу Тали, страхую снизу. Достаточно быстро слезает.

– Ты где-то тренировалась? – не удерживаюсь от вопроса.

– Когда-то в туристическую группу ходила, – пожимает плечами. Надо же, сколько за один вечер узнал.