Огненное погребение

Осень, Крым, раннее утро, небо слегка сереет, едва отделяясь на горизонте от свинцово-серого моря.

Рыбацкая лодка в открытом море, в ней трое рыбаков, они выбирают сеть.

ТИМОХА: Зацепилась, блядь. Колян, присвети.

Андрей зажигает крохотный фонарик, прикрывая его рукой, вдвоем с Тимохой распутывают сеть.

СЕРЫЙ: Не сильно там сверкай, погранцы заметят.

АНДРЕЙ: Да ладно, все тебе погранцы.

СЕРЫЙ: Это у тебя ни разу лодку не отбирали, так ты и…

ТИМОХА: А ну тихо, мужики! Тихо! Слышите?

СЕРЫЙ: Чего?

ТИМОХА: Шторм идет. Слышишь, море гудит?

СЕРЫЙ: Точно, блядь, гудит! Гудит море! И забрались далеко, не дай бог!

ТИМОХА: Мужики, давай быстро. На берегу разберемся.

Тимоха ножом режет сеть, зацепившуюся за винт двигателя. Андрей и Серый быстро выбирают сеть с рыбой, Тимоха пытается завести мотор, тот не за водится. Тимоха рвет на себя трос зажигания.

Да давай, блядь, давай!

Подмосковье. Раннее утро, темно.

Камера снимает через окуляр прибора ночного видения, из леса, через кусты.

Дождь, в кювете лежит джип, стекол нет, видно, что он несколько раз перевернулся, крыша помята.

На трассе стоит милицейская машина, два милиционера ходят возле джипа, светят фонариками.

ПЕРВЫЙ ПАТРУЛЬНЫЙ: Накупили машин, козлы, ездить не купили.

ВТОРОЙ ПАТРУЛЬНЫЙ: Трасса ровная, на таком самолете…

ПЕРВЫЙ ПАТРУЛЬНЫЙ: Заснул, наверное. Или бухой.

ВТОРОЙ ПАТРУЛЬНЫЙ: Пошли в машину, будем вызывать.

ПЕРВЫЙ ПАТРУЛЬНЫЙ: А с этим чего?

Показывает ноутбук, мобильный, еще какие-то вещи, которые он достал из джипа.

ВТОРОЙ ПАТРУЛЬНЫЙ: В деревне спрячем. Хуй его знает, кто он такой (смотрит в документы, подсвечивая себе фонариком). Савелюшкин Артур, блядь, Альбертович. Начальство приедет, вопросы будут. Мобилку оставь.

Картинка сменяется на обычную. Милиционеры в машине, Первый за рулем, заводит машину и едет, Второй говорит в рацию.

«Бамут», «Бамут», я «Тамбов-три». У нас «Воздух», «Воздух», прием.

Голос из рации: «Тамбов-три», «Тамбов-три», подтвердите «Воздух».

«Воздух», один в машине, Савелюшкин Артур Альбертович, госномер (называет номер), 177 регион, джип (называет марку джипа).

Голос из рации: «Тамбов-три», вы на месте?

На месте. Осмотрели все, он с трассы вылетел, дорога чистая.

Голос из рации: «Бамут» «Воздух» принял, ожидайте.

«Тамбов-три», понял, жду на месте.

(Первому) Здесь сверни, и газу, у нас минут двадцать.

Машина сворачивает с трассы на боковую дорогу.

Город Владимир. Раннее утро, старый частный дом, одноэтажный, с маленькими подслеповатыми окнами.

Широкая металлическая кровать, на ней спит женщина средних лет, цыганка. Внезапно она рывком садится в кровати, смотрит перед собой широко раскрытыми глазами, лицо ее страшно, волосы всклокочены. Она шумно дышит, через несколько секунд негромко зовет.

ЦЫГАНКА: Любка! Спишь?

Из соседней комнаты, отделенной от спальни Цыганки плетенной из веревки занавеской, раздается молодой женский голос.

ЛЮБА: Нет, мам, не сплю.

ЦЫГАНКА: Почему?

ЛЮБА: Приснилось плохое.

ЦЫГАНКА: Приснилось. Нож снился?

ЛЮБА: Не помню.

ЦЫГАНКА: Дура проклятая! Вспоминай!

ЛЮБА: Мам, ну чего ты?

ЦЫГАНКА: Ушел кто-то сейчас. Под ножом ушел.

ЛЮБА: Вспомнила. Снился нож, кривой, не русский. Били меня, не попали.

ЦЫГАНКА: Значит, отец твой ушел, больше некому. Вставай, спать теперь нельзя, теперь попадут, если заснешь.