Июль 1941-го
Им можно противостоять
Это, конечно, было большой удачей. Они шли третий день, почти не натыкаясь на противника. Безусловно, здесь была и заслуга лидера группы, сержанта срочной службы Новторова Он умело организовал боевое охранение и разведку. Но отряду везло еще и потому, что наступавшие хХхххнемецкие войска на первых порах, почти не встречая сопротивления, стремились как можно дальше продвинуться вглубь страны, а потому двигались не сплошной стеной, а ударными клиньями. При этом оказывались незатронутыми довольно широкие полосы территории. Именно по одной из таких полос и шла группа бойцов и командиров из разных частей, рассеянных или уничтоженных в приграничных боях. Крестьяне сочувственно относились к попавшим в беду солдатам: кормили, давали ночлег, показывали дорогу.
За это время удалось уничтожить нескольких отбившихся от своих частей немецких мародеров, в результате чего отряд обзавелся автоматами.
* * *
– Эй, гражданочка, куда торопитесь? Может вместе пойдем? – Вышел на тропу Василий Толстиков.
– О-ох, чертяка, прямо до смерти испужал! – Но голос и выражение лица молодой женщины говорили о том, что если она и удивлена появлением статного русоволосого парня на лесной тропе, то уж во всяком случае не испугана, а может быть даже не против продолжения знакомства.
– Так куда же вы все-таки идете, да еще корзинку со съестным несете?
– Чем вот так с бухты-барахты прямо допрашивать, познакомился бы сначала.
– Василий.
– А меня – Шура. А иду я, Васенька, кормить вашего брата. Немцы пленных в лагерь загнали, сами их не кормят, а нам разрешают. А еще говорят, что если кто примаком захочет пойти, то его отпустят. Вот, кормим, ну, и понятное дело, присматриваемся: мужиков то в деревне никого не осталось, кто в город подался, кого в армию забрали…
Еще поговорили, потискались ко взаимному удовольствию – деваха в самом соку, грудь каменная, договорились, что Вася ее ближе к ночи навестит…
* * *
Выслушав доклад разведки, Новоторов собрал совет командиров.
– Лагерь оборудован наспех. По всему видать – временный. Я так понимаю, что пленных туда загнали, чтобы под ногами не путались. Охранные сооружения – три вышки, пост у ворот, проволока в один ряд. В охране не больше десятка человек. Скорее всего надеются, что пленные и сами не очень хотят бежать. Предлагаю: Перед рассветом снять часовых – снайперы у нас есть, прорвать ограждение в нескольких местах, уничтожить оставшуюся охрану.
– Никита Артемьич, а с пленными как быть? Там люди разные.
– Эт-то верно, – Новоторов потер заросшую густой щетиной щеку. Он понимал, что вопрос задан неспроста, и от его решения зависит судьба не только пленных, но и отряда. Пленных, по сведениям разведки, было не меньше двух тысяч. И то, что они до сих пор не попытались сами освободиться, беспокоило. – Силком в армию мы их не загоним. Думаю, предложим, кто захочет добровольно…
– А с остальными как быть? Они же предатели! – политрук Федотов впился взглядом в Никиту.
С этим политручком надо поосторожней, – вспыхнул в мозгу сигнал, и тщательно подбирая слова Новоторов ответил: «Мы не можем быть карателями. Нам никто этого не поручал. Да и вообще, люди растерялись. Разойдутся по деревням, придут в себя. Думаю, многие пойдут в партизаны или будут через фронт пробиваться.».
