Последний год Первой эры

Морнхолд, Морровинд

Альмалексия лежала на мехах в своей кровати и грезила. Она не открывала глаза, пока солнечный свет, пробившийся в комнату, не озарил деревянные и телесные цвета её комнаты молочным сиянием. Было тихо и безмятежно. Уютный облик её комнаты разительно отличался от её видений, полных крови и пиршеств. Некоторое время она просто смотрела в потолок, пытаясь разобраться в своих видениях.

Во внутреннем дворе её замка находился бурлящий пруд, от которого в это прохладное зимнее утро шёл пар. Она махнула рукой, пруд очистился, и она увидела лицо своего возлюбленного, Вивека, который находился в своём рабочем кабинете на севере. Некоторое время ей не хотелось ничего ему говорить: он был так красив в своём красном одеянии, Вивек писал стихи, он занимался этим каждое утро.

«Вивек, – сказала она, и он поднял голову и улыбнулся, глядя на её лицо, находившееся за тысячу миль. – У меня было видение о конце войны».

«Не думаю, что кто-нибудь сможет себе представить конец войны, ведь она уже длится восемьдесят лет, – сказал Вивек, улыбнувшись, но тут же стал серьёзным, он всегда доверял пророчествам Альмалексии. – Кто победит? Морровинд или Империя Сиродила?»

«Если Сота Сила не будет в Морровинде, мы проиграем», – ответила она.

«Разведка доложила мне, что Империя собирается напасть с севера, ранней весной, самое позднее, в месяц Первого зерна. Ты сможешь отправиться в Артейум и убедить его вернуться?»

«Я выезжаю сегодня», – просто ответила она.

Гидеон, Чернотопье

Императрица мерила шагами свою камеру. Зима давала ей массу бесполезной энергии, летом она, скорее всего, будет сидеть у окна и благодарить богов за каждое дуновение затхлого ветра с болот. В другом углу комнаты лежал незаконченный гобелен, на котором был изображён танец в Имперском дворце. Ей показалось, что гобелен издевается над ней. Она сняла его с рамы, порвала на кусочки и разбросала по всей комнате.

Потом она рассмеялась над своим бесполезным актом сопротивления. У неё будет достаточно времени, чтобы восстановить этот гобелен и сделать ещё сотню других. Император заточил её в Замке Джиовез семь лет назад, и вряд ли он выпустит императрицу отсюда до самой её или его смерти.

Вздохнув, она дёрнула за шнур, чтобы позвать своего рыцаря Зуука. Он появился в дверях в считанные минуты, в полной униформе, как и подобает Имперскому Стражу. Большинство мужчин в племени Котринги, находившемся в Чернотопье, предпочитало ходить совсем без одежды, но Зуук носил одежду, и поэтому выгодно отличался от остальных. Его серебристая, отражающая свет кожа была видна только на лице, шее и руках.

«Ваше императорское величество», – сказал он, поклонившись.

«Зуук, – сказала императрица Тавия. – Мне скучно. Давай сегодня обсудим с тобой способы убийства моего мужа».

Имперский Город, Сиродил

Колокольный звон, провозглашающий молитву Южного Ветра, пронёсся эхом по широким бульварам и садам Имперского Города, созывая всех в храмы. Император Реман III всегда посещал службы в Храме Единого, а его сын и наследник принц Джуйлек, напротив, считал политически верным в каждый религиозный праздник отправляться в разные храмы. В этом году он выбрал собор Милости Мары.