Афганский свинец

Глава 1.

Ночной сорока пятиградусный мороз рвал стволы деревьев, отчего по тайге разносился громкий и резкий треск, схожий с пистолетными выстрелами. Натасканные на любой минимальный шорох собаки, спросонья вскакивали в загоне и начинали получасовой лай. Привыкший к этому отвратительному явлению, начальник строгой исправительной колонии, что в Магаданской области, подполковник Маслов, сонно перевернулся в кровати на другой бок. Он не любил оставаться ответственным по колонии, несмотря на то что дежурство было всего лишь один раз в месяц. Уснуть обратно не удалось, через минуту звонок аппарата внутренней связи его окончательно разбудил. Он нащупал в темноте аппаратную трубку, но пока подносил к уху, она выскользнула из его ослабевших за ночь пальцев и грохнулась на деревянный пол, растянув спираль шнура.

– Да японский бог…

Он нагнулся с кровати головой вниз, кряхтя, пошарил рукой по полу, и в итоге обнаружив злосчастную трубку, плюхнулся обратно на кровать.

– Слушаю!

– Товарищ подполковник – это Скворцов. Этап прибыл.

– Сейчас иду.

Растирая отёкшее лицо ладонью, он проклинал всё высшее начальство, высылающее ему эти глупые указания. К примеру, если взять последнее. Телеграфируют: «К вам по этапу прибывает осужденный Богданов, приговорённый к десяти годам лишения свободы по статье двести девяносто четыре уголовного кодекса СССР. Вину не осознал. Необходимо провести мероприятия с целью осознания осужденным своей вины и написания им собственноручно согласия с приговором суда». Накинув тулуп и надев подсушенные на печи валенки, начальник колонии вышел из кабинета.

К его приходу замёрзших напрочь прибывших зеков усадили на четвереньки у первого барака. Подполковник подозвал начальника конвоя.

– Который из них Богданов?

– Второй справа товарищ полковник.

– Всех в карантин, а этого, – он указал на Богданова, – в подвал с личным делом. Я буду там через десять минут.

Два конвоира втолкнули Владимира в просторное, плохо освещённое, с решётками на окнах помещение, располагающееся под администрацией колонии. В самом центре подвала стоял письменный стол, за ним мягкий стул, рядом, прикрученная к полу табуретка со следами засохшей крови.

Слева, метрах в пяти металлический стол, как в морге. Справа, прикрученная к полу чугунная ванна, наполненная водой. Тут же на полу гора верёвок.

Вскоре в подвал вошёл подполковник, среднего роста, коренастый. На вид ему было около сорока шести лет. Он неторопливо сел за стол, включил настольную лампу. Один из конвоиров протянул ему папку. Открыв её, полковник бегло пробежался по страницам и недоумённо посмотрел на Владимира.

– А тебя что Богданов, в СИЗО представляться не научили?

– Заключённый Богданов Владимир Иванович, сорок восьмого года рождения, осужден по статье двести девяносто четыре уголовного кодекса СССР, срок десять лет.

Начальник колонии с ехидством улыбнулся.

– Вяленько. Ну да ладно. Научим. Я вот тут читаю копию обвинительного заключения и диву даюсь. Окончил военное училище, родители известные врачи, затем служба в Афганистане, от командира разведроты дослужился до командира батальона мотострелков. Целый подполковник. Награждался двумя орденами за личное мужество, двумя медалями за отвагу. В восемьдесят первом году с двумя пулемётчиками лично прикрывал отход раненых из окружения в Панджшерском ущелье на Северо-Востоке Афганистана, где получил многочисленные ранения. Направлены документы на присвоение звания героя Советского Союза. И тут вдруг, ты помогаешь душманам, передаёшь им несколько единиц оружия и боеприпасов. В ходе следствия и на суде своей вины не признал. Как же так, Богданов?