Створка ворот пронзительно скрипнула, словно обидевшись на что-то, но осталась неподвижной. Изюмка вздрогнул, оглянулся по сторонам, а потом снова всем телом налег на нее. Створка чуть подалась назад, и в образовавшейся щели тусклой синевой блеснул бок огромного висячего замка. Изюмка вздохнул и опустился на четвереньки.
Щель под воротами казалась невеликой даже для кошки, но мальчик, елозя по земле всем телом, упорно втирался в нее. Самым сложным оказалось протащить голову. Оцарапав нос и отяжелив затылок подворотней глиной, Изюмка справился с этим и почувствовал, что все остальное идет гораздо легче. Через несколько секунд он был уже на ногах и отряхивался, вздрагивая всем телом, как делают вышедшие из воды звери.
Луна, похожая на желтоватое лицо буфетчицы из вечерней забегаловки, освещала окрестности резким, безжалостным к полутонам светом. Изюмка прислушался к странным, ни на что не похожим голосам, раздававшимся невдалеке, оглянулся на запертые ворота и зашагал вперед по разбитой колесами грузовиков дороге.
Спустя пять минут перед ним встал новый забор, высокий, но сколоченный на живую руку, подпертый пересекающими друг друга, не струганными досками. Почти не останавливаясь, Изюмка вскарабкался на забор, перекинул через него свое тело и, на мгновение повиснув на руках, мягко спрыгнул на теплую, приятно спружинившую под его весом кучу опилок.
И сразу же услышал тихое, полное бездушной угрозы ворчание. Шагах в пяти от него, вздыбив загривок и жарко оскалившись хищной пастью, стоял огромный сторожевой пес-овчар. Глаза его в лунном свете поблескивали желто и безжалостно, а великолепные клыки отливали синевой.
Изюмка подумал о том, что сейчас овчар непременно растерзает его, но почему-то это предположение не испугало его.
– Жалко, конечно, будет, но не очень, – такими приблизительно словами можно было бы перевести его мысль.
Но Изюмка почти не умел думать словами. Он чувствовал напряжение, восторг и тревогу одновременно. И овчар вовсе не был лишним или случайным в этих ощущениях. Наоборот, он был необходим и закономерен. Изюмка был там, где хотел и делал то, что хотел. И чем бы это не кончилось, этот конец будет единственно правильным – так Изюмка ощущал ситуацию.
Стоя лицом к лицу с обозленным его вторжением овчаром, Изюмка вспомнил, как во вторник они с классом ходили на экскурсию в зоопарк. Толпа куда-то идущих и о чем-то разговаривающих людей, как всегда, поначалу подавила Изюмку, лишила его возможности самостоятельно мыслить и действовать. Он шел куда-то вместе со всеми, ждал, поворачивался, и лишь однажды окатило его жаркой волной стыда. Это случилось, когда учительница собирала деньги и сказала, что за Изюмку заплатит сама. В этот момент Изюмке страшно захотелось повернуться и убежать, затеряться в толпе, и одновременно он пожалел, что не стащил рубль, который вчера весь вечер торчал из Варькиной сумочки.
Потом смятение прошло, толпа понемногу рассеялась, Изюмка начал осознавать окружающее – и увидел зверей.
До этого дня он никогда не был в Зоопарке, и сначала его поразило то, что они сидят за такими огромными и черными решетками. Потом он разглядел звериные и птичьи глаза – бесконечно разные и в то же время схожие в чем-то главном, и лишь потом все остальное.
