Ключ квантового перехода

Пыль архива пахла временем, которое закончилось. Не благородной пылью фолиантов, а кисловатым запахом бумажного распада, смешанным с ароматом старого паркета и тоски. Арсений Сидоров, аспирант-историк, переводил взгляд с монитора на окно, за которым медленно угасал московский вечер. На экране – трехмерная модель дольмена, разложенная на слои, как труп на столе у патологоанатома. Портал, камера, пробка. Всё учтено, всё описано.

Его диссертация лежала рядом стопкой черновиков. Рабочее название «Погребальные практики мегалитических культур Северного Кавказа: структурно-функциональный анализ». Каждое слово в этом заголовке вызывало у него приступ онемения. «Погребальные» – но где кости? Их находили считанные единицы. «Практики» – какие практики? Молитвы? Жертвоприношения? А может, они просто хранили там картошку? «Структурно-функциональный» – это значит «мы не знаем, зачем, но опишем форму».

В его голове всплыло воспоминание, отозвавшееся легким щекотанием внутри. Черное море, Геленджик. Ему лет семь. Он с родителями, заядлыми туристами, на экскурсии гулял возле одного из таких вот «каменных домиков». Пока взрослые с интересом слушали экскурсовода, ему вдруг захотелось залезть внутрь. И он, одержимый любопытством, пролез сквозь круглое отверстие в середине стены. Отверстие было небольшим – взрослому человеку не пролезть. Внутри было тесно, пахло мокрой глиной и прелью. Он, прижавшись спиной к шершавому холодному камню, затаил дыхание. И тогда сквозь детское волнение он почувствовал что-то необычное. Не то звук, не то вибрацию. Низкий, едва уловимый гул, который исходил не из ушей, а из самой середины груди. И на секунду ему показалось, что камень стал прозрачным, и он видит сквозь него бесконечное поле звезд, а сам он – не мальчик в душной норке, а точка света в этой великой сети. Эффект длился мгновение. Он выскочил на свет, дрожащий и растерянный. «Что случилось?» – спросила мать. «Ничего», – пробормотал он. И правда, ничего. Разум быстро списал все на страх и детскую фантазию.

Он откинулся на спинку стула, и его взгляд упал на закладку в книге Виталия Горашко «Мегалиты: молчание камней». Это была не научная работа, а что-то вроде эзотерического расследования. Закладка была не простой бумажной полоской, а старым, пожелтевшим клочком кальки, на котором чьей-то неуверенной рукой был выведен контур, напоминающий и дольмен, и схематичное дерево с корнями и кроной. Над рисунком – цитата: «Дольмен – это не гробница. Это библиотека. Но книги в ней написаны не чернилами, а вибрациями, и читаются не глазами, и не ушами, а тем, что молчит внутри нас».

– Бред сивой кобылы, – вслух произнес Арсений, но пальцы сами потянулись к шершавой поверхности кальки, и в груди, в том самом месте, откуда когда-то исходил гул, дрогнула струна забытого ощущения.

Дверь в кабинет скрипнула. Вошел его научный руководитель, профессор Игорь Валентинович Ильин, человек, чья борода и живот казались такими же древними и полными тайн, как и изучаемые им артефакты.

– Что, Арс, опять в окно смотришь? Вселенскую тоску прогоняешь? – Ильин развалился в кресле напротив, и оно жалобно застонало.

– Игорь Валентинович, я просто… не вижу смысла. Я описываю форму, а суть ускользает. Как будто я изучаю сотовый телефон по ископаемому пластиковому корпусу, не имея понятия о сигнале, сети, информации.