Той ночью Яру не спалось. Никак он не мог отогнать от себя виденье пухлых губ Яны, скользящих в опасной близости от промежности чужого мужчины, её загорелых, совсем маленьких ягодиц, в которые так и хотелось вцепиться рукой, и струи желтоватой жидкости, бьющей из мёртвого тела.
Всё вместе составляло тошнотворную картину.
В конце концов, когда время приближалось к трём, Яр сел на кровати и, потянувшись к трубке, набрал номер внутренней связи. Ответили почти сразу – видимо, там тоже не спали.
— Зайди, — коротко приказал Яр и бросил трубку.
Встал и, натянув халат, вышел в кабинет – не тот, где он принимал посетителей, а другой, куда имели доступ только трое.
Подошёл к буфету и плеснул в бокал коньяка. Принюхался и, прихватив с собой бутылку, опустился в кресло.
Сделал глоток.
Раньше он никогда не пил коньяк вот так, по глоточку, но теперь тот сам будто бы и не шёл ему в горло – приходилось цедить понемногу, давиться терпким вкусом и всё же пить.
Янка появилась через пять минут – на ней были только джинсы с расстёгнутой пуговицей и чёрная рубашка, полы которой и вовсе болтались свободно. Она посмотрела на Яра заспанным взглядом – глаза у неё были красные, а на щеке отпечатался след от подушки. Яр подумал, что будь она простой уличной шлюхой, в таком виде её вряд ли бы кто-нибудь купил.
— Отсоси, — приказал он так же коротко.
Янка приблизилась к нему и опустилась на колени между раздвинутых ног. Развязала пояс халата, но приступать к делу не спешила.
Она гладила его бёдра, скользя пальцами близко-близко от застарелой раны, которая всё ещё продолжала ныть по ночам.
Запечатлела мягкий поцелуй рядом с оставшимся на её месте шрамом, прильнула на секунду щекой и потёрлась, как котёнок.
Сосать ей явно не хотелось, так что Яр решил помочь.
Он опустил руку девушке на затылок. На секунду замер, просто наслаждаясь шелковистой мягкостью её волос. Они у Янки были такими же длинными, как и два года назад, даже, может быть, стали чуточку длинней. Иногда Яру хотелось пройтись по ним рукой, потому что просто прикасаться к ним было приятно, но он останавливал себя, не давая поддаться слабости.
В следующую секунду он надавил на затылок девушки, заставляя уткнуться носом себе в пах. Губы Яны открылись, впуская член. Язык принялся работать, выписывая зигзаги вдоль ствола и поглаживая головку. Глаза Янки были открыты. Они снова стали голубыми и чистыми, как у святой, и смотрели в самую глубину Яриковых глаз.
Это разозлило Яра ещё сильнее, и он качнул бёдрами, толкаясь глубже, проникая в самое горло, так же послушно открывающееся ему, как только что открывались губы.
В голове с новой силой замелькали образы этих же губ на чужом члене, этого затылка, мелькающего между ног Хамелёва. Яр прижал Янку к паху, заставляя задохнуться, а потом так же резко потянул за волосы, оттаскивая назад.
— Шлюха! — выплюнул он.
Когда семя брызнуло из его члена, Янка попыталась податься вперёд, поймать его губами, но Яр не позволил. Его рука твёрдо держала Янку за волосы, а сам он наблюдал, как сперма заливает её холёное лицо, и ему становилось легче – с каждой каплей, с каждым миллиметром гаснущей красоты.
— Это всё? – спросила Яна, когда струя иссякла.
Раньше, когда всё только начиналось, она сама приникала к его члену, стараясь вылизать остатки. Теперь это нужно было приказывать, а Яру стало вдруг невыносимо противно от этих приказов.
