С утра шел снег. Часть 2

– Расскажите о себе. Вы родственница Кирилла? – сказал Влад.

Уютная теснота полукабинета крошечного ресторанчика в Старом городе. Лучший друг очевидно предпочитал это место всем прочим. Привез нас сюда, дав изрядный крюк от трассы. Кирюша честно спал на подкове дивана. Чуть приоткрыл глазки, когда я внесла его сюда и снова засопел. Адвокату и поклоннику мужской дружбы даже в голову не пришло мне как-то помочь. Мой ребенок – мои проблемы.

Мне доводилось по жизни иметь дело с юристами. Их национальная привычка отвечать вопросом на вопрос, плюя на любые правила, не трогала меня никак.

– Почему же Кирюша единственный известный ребенок Андрея? – я постаралась максимально воспроизвести давешнюю фразу адвоката.

А он подобрел. Потеплел явно. Смотрит в лицо, а не на правое ухо. Разглядывает меня втихаря. Что увидеть хочет? Что он вообще знает о нас? Обо мне и своем лучшем друге.

– Вы позволите?

Чемпион по части церемоний. Желает знать, деликатный лучший друг, можно ли снять галстук в моем присутствии и духоте открытой южной ночи. За кого он меня держит? Я кивнула. Слегка. Как учили когда-то. Чуть согнула длинную шею. Спинка всегда прямая. Балетная выучка.

Влад снял недешевую петлю с шеи и спрятал в карман. Весьма средний рост. Коротковатые пальцы. Неприметное лицо откровенно украшают очки. Серый костюм и часы. Не атлет с виду. Как ему, интересно, жилось этот четвертак в тени обаяшки Андрея? Андрюшечки-душечки. Расскажет он что-нибудь или продолжит раздевание?

Немолодой, подвижный татарин принес еду. Крошечные голубцы в виноградных листьях. Чебуреки, воздушные и сухие, как умеют только крымские татары. Шашлык из молодого барашка. Маленький графин коньяка, к нему прозрачный кишмиш и настоящий чак-чак. Тревожит ноздри поволжским гречишным медом, черными точками мака и рубленным арахисом. Чума.

Коньяк пила я, а глаза блестели у мужчины. Он давно откинулся на ковровую спинку дивана и смотрел, не скрываясь, как я медленно ем. Улыбался чуть высокомерным тонковатым ртом. Ни слова не произнес.

– Ты разрешишь пригласить на танец твою даму? – мужской голос с незначительным акцентом.

Влад глянул на меня. Я чуть двинула головой, отказываясь.

– Прости, дорогой. Моя девушка очень стесняется. Танцует только со мной. Спасибо, что спросил.

– О, тысячу извинений! Я не хотел обидеть…

– Ну, что ты, дорогой… – они сражались еще минуты две цветистой восточной вежливостью.

Я доела нежнейшего барашка. Отщипывала сладкий виноград, тянула крошечную рюмку коньяка, первую за долгое время. Влад нарезал горку сладкого чак-чака на плоском синем блюдце. Я сунула кусочек в рот. Вкуусно! Облизала пальцы. Он втянул воздух пахучей августовской ночи через нос и сказал:

– Давай потанцуем?

Я бросила взгляд на мирно спящего ребенка и пошла танцевать.

– Моя квартира в десяти минутах отсюда. Не хочешь зайти в гости? У меня пять комнат. Всем найдется место, – лучший друг аккуратно держал меня за талию. Моя левая рука в его горячей правой. Мятный тихий голос.

– Зачем?

Я не стала ходить вокруг да около. Коньяк шептал крови всякие глупости.

– Выпьем кофе или еще чего-нибудь. Поговорим, – лучший друг щекотал дыханием мочку уха. Не дотягивался выше.

– Ты обещал все рассказать здесь. Обманул, – засмеялась я негромко.

Алкоголь привычно легко договаривался с моим здравым смыслом. Хотелось что-нибудь разбить.