Корона в огне. Пылающее сердце

Глава первая

- Огонь… повсюду пламя… – возбужденное бормотание прорвалось сквозь завесу моего на удивление спокойного сна. Я вскочила с постели, прежде чем успела окончательно проснуться. Это привычка. Тело само знало, что нужно делать, куда идти. Студеный пол, заставил поджать пальцы, пламя свечи в моей руке, дрогнуло. Сквозняк. – Горячо…очень горячо…пламя…синее пламя…
-Той, - позвала я, присаживаясь на кровать и ставя свечу на столик около нее. Мальчик сидел, обняв себя руками, и слегка покачивался. Он дрожал, рубашка опять вся взмокла. На дворе поздняя весна, но до этих мест тепло добирается крайне неохотно. Если не будет солнца, брату снова придется нарядиться во что-нибудь мое. – Той, очнись.
Механическим, уже настолько привычным движением я обняла мальчика за плечи. После того, как он немного успокоился и затих, я забралась с ногами под его одеяло и попыталась согреть брата своим теплом. Вскоре Тойтон заснул, дыхание выровнялось, он расслабился. А я заплакала, но не от тревоги за брата, а от жалости к себе. Я так устала, так измучилась. Эти его сны или видения почти всегда приходят ночью, а я должна буду рано встать, еще до рассвета. О том, чтобы снова уснуть не могло быть и речи. Теперь мои глаза будет резать от желания погрузиться в дрёму, но мысли и беспокойства не позволят сознанию снова отключиться. Я заплакала горше и от стыда за свои мысли крепче обняла братишку.
Той родился таким, глубоко погруженным в себя. Он почти не разговаривал, но не потому что не умел, а потому что по какой-то, ведомой только ему одному, причине не хотел этого делать. Я растила его фактически одна с самого младенчества. Он не любил чужих. Да, и вообще, мало кого подпускал к себе. Здесь, в Форалле, куда нас сослали восемь лет назад, люди замкнутые, закрытые, крайне осторожные. С ними непросто, но деваться все равно некуда. Все мы делим одну судьбу, всем нам запрещено возвращаться в Валест, хотя вряд ли это кто-то на самом деле контролирует.
Прислушавшись, я уловила ровный шум прибоя. Обычно он успокаивал, но сегодня не тот случай. Накинув старую, последнее, что осталось мне от матери, шаль, я вышла на крыльцо. Форалл – это полуостров на краю Застывших земель, омываемый с трех сторон прохладными водами моря Сигуэлл. Молодая луна, окруженная звездами, не давала много света, но мне и не нужно было. Я знала каждый камень, каждую тропку и каждую ветку от самого крыльца и до песчаного берега, который облизывал прибой. Я любила море, оно единственное радовало меня, когда мы с Тоем прибыли в эти забытые богами места. Сейчас же, невозможность приблизиться к нему усиливала тоску. Пару лет назад, с тех самых пор, как король Тавос Громкий, нарушил соглашение с Людьми воды, валестсам запрещалось приближаться к воде. Море Сигуэлл, а так же море Линуэлл, омывающее берега Валеста стали источником опасности.
Я подставила лицо холодному ветру, позволяя ему хоть как-то взбодрить меня. Но горечь не ушла. Мысли о том, как хорошо было бы быть одной, снова предательски пробрались в голову. Я гнала их прочь и отмечала, что в последнее время, мне все чаще приходилось делать это. Тою всего восемь, но эти годы, что он был рядом со мной, стали самыми тяжелыми в жизни. Его видения пугали людей. Дети над ним смеялись, а я находилась в постоянной борьбе: с фораллцами, с этими несносными детьми, с Тоем и с самой собой. Мне постоянно приходилось защищать брата, избегать общения и тревожиться за его жизнь. Несколько раз я едва успевала вернуться от местного лекаря, у которого служила, чтобы оттащить мальчика от воды, куда его постоянно тянуло. Я очень мало спала и очень уставала. Матис использовал меня как хотел. Он заставлял меня собирать травы, делать мази и варить целебные отвары, а так же убирать его дом, приносить воду, стирать одежду, кормить этого лицемера и его сыновей. Ну, и конечно, мне приходилось закрывать глаза на то, что о врачевании травами я знала гораздо больше его самого. Возможно, я бы давно ушла, но мне очень нужны были те порошки, что Матису четыре раза в год привозили из Валеста. Без них я не могла делать отвар для Тоя.