Все жанры Все авторы
Родина имени Путина - Иван Миронов

Родина имени Путина

Страниц

165

Год

2012

Иван Миронов – известный писатель, чьи романы «Роковая сделка. Как продавали Аляску» и «Замурованные. Хроники Кремлевского централа» стали бестселлерами. Однако, жизнь Миронова не ограничивается только литературой. За последние годы он сам стал героем настоящего романа, проведя два года в одной из самых строгих тюрем России.

Поводом для ареста Ивана Миронова стало обвинение в покушении на Анатолия Чубайса, одного из самых влиятельных политиков России. Без суда и следствия наш герой оказался за решеткой. Однако, несмотря на все обстоятельства, присяжные признали Миронова невиновным.

В новой книге Иван Миронов проливает свет на мрачные тайны российской политики и криминала. Его роман состоит из нескольких произведений, каждое из которых рассказывает нам удивительно откровенные и скандальные истории. В них мы узнаем о покушении на Чубайса, о скрытых террористических группировках, о скандальных элитах Путина и о темных сторонах власти.

Страницы книги словно пропитаны любовной лирикой, политическими интригами и атмосферой запретного гламура. Здесь мы встретимся с убийцами, чьи исповеди соседствуют с откровениями героев. Страстным и художественным слогом, Миронов оживляет события современной истории, воссоздавая исчезнувшие поколения.

Уникальность этой книги заключается в ее нестандартном подходе к изображению реальности. Миронов рисует портреты мощных политиков, преступников, а также олигархов, давая нам возможность заглянуть в их темные уголки и понять, что происходит за их бедным внешним видом. Эта книга станет настоящим открытием для читателей, их взгляд на российскую историю перевернется с ног на голову.

Читать бесплатно онлайн Родина имени Путина - Иван Миронов

ОТ АВТОРА

Лето… Жара бьет рекорды. Одиннадцатый час, уже стемнело. Градусник застыл на тридцати. Ни ветра, ни дождя. Мечтаем о грозе и урагане – спасении от трупного пекла. Дождь – пусть даже потопом, ветер – пусть даже смерч. Ярость стихий ждем с восторженной надеждой.

Все равны в этом раскаленном лете. Какая разница, к чему липнут твои руки – к кожаной оплетке руля или металлическому поручню вагона. Какая разница, что ты пьешь: пластмассовый квас или клубничный мохито, если пойло тут же начинает сочиться соленым потом. Мы стали завидовать неграм и молиться на бурю. Нулевые умерли вместе с эйфорией сытости, вялостью, стабильностью и страхом перемен.

Эта книга – осколки зеркала, в которое мы смотрели последние десять лет. Пока еще понятны слезы, приличен смех и не одернут крик.

Это последняя литературная слабость, за которой наступит время прокламаций. Последний романс, после которого загремят марши. Это панегирик нулевым и растерзанному в них поколению.

Любовь еще не заштампована цензурой. Лирику бунта еще не заглушила чеканная поэзия революции. Страх перед политическими репрессиями еще не затмил государственный террор. Кураж борьбы еще не выкристаллизовался в волю войны.

Мы еще боимся того, что предстоит благословлять.

Мы любим тех, кого проклянем, и верим тем, кого низвергнем.

Мы задыхаемся воздухом, которым не сможем надышаться.

Это взгляд назад с чувственной ностальгией, но без сожаления, с презрением, но без гордыни, с иронией, но без цинизма.

Это книга о нас – таких, какими мы уже больше не будем, и о стране, которой больше нет.

НЕБО ОБРЕЧЕННЫХ

Кто смотрит под ноги, тот не увидит неба.

Остались только письма. Немало. Кто может похвастаться, что от разбитой любви осталась целая пачка нежно надписанных конвертов с мрачно-размазанным штампом «Проверено. Цензор №…». Письма – тленный памятник разломанным судьбам, памятник доброму слезному слову, впоследствии преданному и забытому. Странички убористой страстной прозы, пережившие угасшую страсть, потушенную забвением, тюремными сквозняками, вольной суетой, и отравившим сердце равнодушием.

Мы познакомились на одной студенческой свадьбе. Свадьбы всегда отвращали меня своим сходством с похоронами: куча малознакомых людей, действо ритуально, слова банальны, пошлы и неискренни, натуральны только пьянка и слезы родителей.

Честно говоря, и жениха, и невесту я видел впервые. Занес меня туда следующий случай. Мой давний товарищ с раннего студенчества – банкир с сомнительной профессиональной репутацией, предложил ради взаимной развлекухи съездить на празднование бракосочетания одногруппников своей невесты, с отцом которой он связывал собственные финансовые перспективы. Из гостей Паша никого не знал, поэтому во мне он корыстно узрел проверенного собутыльника. Скука перевесила все сомнения, и мы двинулись на свадьбу.

Невеста – москвичка, жених – норильский, оба студенты Государственного университета управления. Мероприятие проводилось под девизом «мы тоже москвичи» и «жизнь удалась», именно поэтому местом торжества был избран пансионат на Рублево-Успенском шоссе. Правда, где-то на самой обочине этого шоссе, да и забор, угрюмо встречавший гостей, больше смахивал на ограждение лечебно-трудового профилактория, чем пансионата. Как говорится, главное, чтобы было «бохато» и на Рублевке, а там уж экономим, на чем хотим.

Вам может понравиться: