Все жанры Все авторы
Касаткин Николай Алексеевич - Яков Минченков

Касаткин Николай Алексеевич

Страниц

25

Год

1965

В моих воспоминаниях о Касаткине сразу же всплывает воспоминание о моей школьной жизни в Московском училище живописи, ваяния и зодчества. Именно благодаря Касаткину, я получил возможность поступить в это престижное училище. Он был моим первым и самым значимым учителем, но также оказал огромное влияние на мою личную жизнь.

Я помню, что воспринимал его не только как преподавателя, но и как друга. В то же время, стараясь быть объективным, я понимал, что его личность имела не только положительные черты, но и свои недостатки, которые иногда придавали его отношениям к ученикам и коллегам некий холод.

Однако, смешение его педагогической мудрости и яркой харизмы неизбежно заставляло всех нас восхищаться им. Как неосторожный молодой художник, я завораживался его творческим подходом и старался учиться у него как можно больше. Он искренне верил в потенциал каждого студента и заставлял нас стремиться к совершенству, несмотря на некоторую суровость в его отношении.

Было необычайно волнительно видеть, как Касаткин, наш непревзойденный наставник, рисует и создает произведения искусства, которые впоследствии станут его наследием. Именно под его руководством я понял важность каждой кисточки и каждого штриха, которые помогают задать характер и эмоцию произведению.

Касаткин оставил неизгладимый след в моем творчестве и воспоминаниях о прошлом. Его наставления всегда будут оставаться вдохновением для меня. Спасибо ему за то, что он подарил мне не только знания, но и незабываемый опыт искусства, который прослеживается в каждой моей работе.

Касаткин, великий художник и неизменный спутник моей творческой жизни, останется в моем сердце навсегда. Я благодарен ему за его приверженность и страсть к искусству, которые всегда будут мотивировать меня превзойти себя и стремиться к новым высотам в своем творческом пути.

Читать бесплатно онлайн Касаткин Николай Алексеевич - Яков Минченков

С воспоминаниями о Касаткине у меня связываются воспоминания и о моей школьной жизни в Московском училище живописи, ваяния и зодчества, так как при Касаткине я поступил в Училище, он был моим первым учителем и во многом помогал в устройстве моей личной жизни.

Его доброжелательное ко мне расположение я не утерял и тогда, когда, окончив Училище, стал членам Товарищества передвижников и товарищем Николая Алексеевича до конца его дней.

Чтя его как учителя и друга, я все же в обрисовке его личности стараюсь подойти к нему возможно беспристрастнее и наряду с большими его положительными качествами не скрою и черт, вносивших некоторый холод в его отношения к учащимся и товарищам-передвижникам.


При реорганизации Академии художеств в девяностых годах профессорами в Высшие художественные мастерские при Академии были приглашены члены Товарищества передвижников, в том числе и преподаватели Московского училища живописи: Прянишников, В. Маковский и Поленов.

Взамен ушедших из Московского училища преподавателей там был образован новый штат из молодых, передовых в искусстве художников, тоже передвижников.

Старшим преподавателем был избран старый передвижник Константин Аполлонович Савицкий, а дальше шли молодые: Архипов, Бакшеев, Корин, С. Коровин, Пастернак, Левитан, Степанов, Милорадович, скульптор Волнухин.

Впоследствии в Училище вошли Серов, К. Коровин, А. Васнецов.

Одно время по скульптуре преподавал и князь Паоло Трубецкой, приезжавший на уроки из Петербурга, где он лепил тогда памятник Александру III.

Касаткин был назначен преподавателем в первый класс, называвшийся оригинальным, хотя рисование с оригиналов тогда уже было отменено, рисовали в этом классе с орнаментов и масок.

В этот класс поступил после долгих мытарств и я.

В Училище живописи я держал экзамен три раза и один раз в Академию художеств – и каждый раз проваливался. В Академии мой рисунок получил тридцать седьмой номер, а принято было тридцать шесть человек; следовательно, не прошел я одним номером, и все же документы мои были почему-то переданы в охранное отделение, откуда мне их выдали с обязательством немедленно уехать из Петербурга.

Несмотря на свои жестокие поражения, я не падал духом и упорно готовился к последнему, решающему мою судьбу, испытанию в Училище живописи.

На этот раз при поступлении в Училище мне пришлось пережить следующее. Секретарь Училища князь Львов читает список принятых и я снова не слышу своей фамилии, но секретарь дальше добавляет: из числа подавших прошение в вольные слушатели никто не принят за отсутствием свободных мест для учащихся этой категории, но ввиду отличных работ семи человек (в числе которых упоминает и мою фамилию) советом Училища подано на высочайшее имя ходатайство о принятии их сверх комплекта.

В числе особо отличившихся на экзамене значился и Константин Федорович Юон, ныне заслуженный деятель искусств.

После томительного трехдневного ожидания, наконец, нам было объявлено о принятии нас в Училище.

Не знаю, как чувствовали себя другие, но когда я, с сознанием своих прав, поднимался в Училище по круглой лестнице, украшенной античными фигурами, – едва ли в Москве был кто-либо счастливее меня.

Запах красок, лака, фиксатива на бензине, который чувствовался в классах, казался мне выше всех ароматов в мире, а дым в курилке – фимиамом, возносившим наши мечты к подножию греческих божеств.

Вам может понравиться: