В этой истории не будет злодея, и никто не забыт

«Наши больные места больны потому, что никто,

в особенности же мы сами, не любит их»

Джеймс Холлис

Всё началось с первой крохотной лжи. Тогда она ещё не знала, к чему это может привести, но ей понравилось, что у неё получилось избавиться от лишних вопросов. Парочка прохожих поинтересовалась её родителями, и она ответила, что они обознались. Какое-то время пошептавшись, незнакомцы убедились в правоте сказанного, внимательно всмотревшись в невинное лицо девочки. Такая, как она, не могла врать. Слишком искренними казались её большие глаза и чистое детское личико. О нет, подобные ей не способны на ложь. К счастью, её родители считали так же. И вся Ньюэра была с ними согласна.

Выдумывать эпизоды собственной биографии оказалось приятно. В школе она часто лгала о том, как обстоят дела дома, а при родителях – о счастливой школьной жизни. Её все любили, а если и нет, то, как объясняла мама, просто ей завидовали. Конечно, так и было, не зря ведь каждый житель Ньюэры считал её и красавицей, и талантливой ученицей, и великолепным оратором. Вот только всё изменилось, когда появился Деми. Он всё испортил. Из-за него она лишилась прежних шансов на успех.

Ей не нравилось выходить на балкон, потому что те, кто смотрел на неё с улиц, неизменно её узнавали. Они пялились, облизывали губы и готовились попросить совместное фото. Хоть что-то осталось прежним. Вот только о Деми её спрашивали даже чаще, чем о фотографии. В такие моменты ей нельзя было ни досадно вздыхать, ни закатывать глаза, но про себя она неизменно цокала языком, пытаясь справиться с раздражением. Она терпеть не могла о нём слышать.

«О, милый глупенький мальчик, похоже, после смерти твоей мамули мир стал к тебе неравнодушен. Что ж, поздравляю. Жаль лишь, что эти речи о твоей короткой, но яркой жизни приходится выслушивать мне. Жаль, что ты их никогда не услышишь. Жаль, что даже мне они безразличны». Нет, не безразличны. Она хотела подумать, что ей глубоко плевать, но не могла позволить себе таких слов даже в собственных мыслях. Потому что, если начнёт использовать подобные выражения, уже не сможет остановиться. Этого нельзя допустить. Уже сейчас Ньюэра следит за каждым её шагом, а после того, как она добьётся своего, к ней присоединится и весь остальной мир.

Она готовилась к этому долгие годы. По ночам представляла позор всех живых членов своей семьи и те памятники, которые воздвигнут мёртвым. Пускай давно погибшие поблагодарят её за помощь, а те, кто будет убит вскоре, склонятся перед ней, так и не успев попросить прощения. Так будет даже лучше. Ей не придётся объяснять, что она не сможет отпустить обид.

Они должны быть благодарны уже за то, что она не пошла на это раньше. За то, что всё это время у них была возможность спастись, но они ею не воспользовались. Это была их ошибка, как и всё то, что они с нею сделали. Вот только никто не учёл того, как умело она адаптируется. Она оказалась умнее. Хитрее. Опаснее. У неё получилось сыграть всеми, кто был ей нужен.

Лишь теперь, когда она сидела в тишине квартиры, заполненной тёмным одиночеством, из углов комнаты к ней подбиралось осознание того, что она собирается сделать. Своей прихотью она изменит жизнь всей Ньюэры. Но и ей предстоит начать её благодарить. Точно. Своим выступлением она сделает одолжение всему миру. О