Травница

ГЛАВА 1. Я тебя предупреждал!

   Мне снился лес. Не тот спокойный, манящий и приветливый, по которому я любила гулять даже холодными дождливыми вечерами, а темный и чужой, из которого массово сбегали все лесовики и лешие. Прогулка по этому лесу не сулила ничего хорошего. Он пугал и прощался. Из него раздавались людские крики, полные гнева и жажды смерти. Я бежала из него, словно маленький олененок отставший от родителей. Загнанная, испуганная, потерянная и потерявшая… Я бежала, потому что больше ничего не оставалось, потому что он очень просил. Бежала, всхлипывая, но не плача, а сухие корни хватали меня за голые маленькие ступни; жесткие ветки хлестали по лицу, хохоча при этом, словно безумные. Лес в эту ночь сплотился с людьми, лес выбрал жертву…

– Проснись.

Чья-то прохладная рука ощутимо ударила меня по щеке. Я протестующее застонала, но проснуться у меня не получилось.

– Открой глаза! – требовательно произнес голос, и сильные руки грубо потрясли меня за плечи.

Я испуганно вскочила, хватаясь за грудь. Вся в холодном поту, растрепанная, с гудящей головой. Мелочи. Главное, что лес исчез.

Человеком, столь «заботливо» меня пробудившим, оказался мой названый брат Феникс. Он по-прежнему сидел на кровати. Хмурый, сосредоточенный, золотисто-рыжеватые волосы мокрыми прядями свисали с плеч, янтарные глаза не выражали никакого сочувствия, напротив – в них плескалась явная досада.

– Ты, как всегда, очень мил, – заметила я. – И пощечина у тебя такая легкая.

Иногда мне даже нравилось его злить. Он вспыхивал, словно искорка. Но в этот раз парень на провокацию не поддался, а лишь сердито поджал губы. Капли с его волос упали на мою безвольно опущенную руку.

– На улице что, дождь? – отстраненно спросила я, рассеянно следя за набегающей лужицей. Он был непривычно близок, и это вызывало напряжение. Каждый раз, когда он находился на таком расстоянии от меня, это приносило боль. Тут же захотелось отодвинуться, но я лишь устало опустилась на влажную подушку и отвернулась к стене. Голова болела нещадно. С чего? На мгновение я задумалась, но тут же поморщилась, быстро вспомнив.

– Там ливень, – прохладно ответил Феникс.

Так странно… Почти десять лет я потратила на то, чтобы просто научиться спокойно разговаривать с вредным братцем, и вот он пришел в лазарет…

– Что ты здесь делаешь, Феникс? Не боишься, что кто-то увидит тебя и узнает о мнимом родстве?

– Навещаю сестру. Нельзя?

Может, это все еще сон? Или я так сильно ударилась? Крайне осторожно, стараясь не шевелить головой, я повернулась к нему и неверяще посмотрела в лицо.

Врет. О нашем сомнительном, как я уже выразилась, родстве мало кто знает в этой дурацкой академии. С тонких губ того и гляди сорвется какая-нибудь колкость.

– Ко мне в комнату ворвалась некая мадам Гиацинта. Она сказала, что мою сестру доставили в лазарет в очень плохом состоянии, – признался наконец юноша. – Духу не хватило сказать данной истеричной особе, что мне, вообще-то, все равно.

И даже совсем не обидно. Ни капельки.

Но пришлось быстро отвернуться, чтобы братец не заметил, как изменилось мое лицо. Вот ведь зараза! Прекрасно понимаю, что он специально так делает, что это продолжается на протяжении всего нашего знакомства, но, черт, по-прежнему задевает. Признаться, я все еще верила, что в этом талантливом боевом маге, вечно ко всему равнодушном, саркастичном и красивом человеке скрывается симпатия к обычной травнице, коей я и являюсь. Увы, если хоть толика хорошего отношения и была у Феникса, то прятал он его весьма умело.