Мир, ставший пеплом

Лев Гриднев проснулся с головной болью. Этот факт настолько удивил его, что он почти не обратил внимания на тошноту, подкатывающую к горлу, и какую-то ватную слабость в ногах. Конечно, вчерашний вечер не мог пройти абсолютно бесследно, но он выпил не так много, чтобы сегодня похмельный синдром разгулялся вовсю. Впрочем, возможно, водка была паленой, а, может быть, пришло время найти другой способ решения своих проблем, поскольку убегать из дома в кабак после каждой ссоры с женой становилось уже непозволительной роскошью. В первую очередь, для его здоровья, поскольку эти ссоры стали происходить все чаще, а затишья между ними все укорачивались и укорачивались.

Вчера ссора получилась особенно безобразной. Жена обвинила Льва в том, что он слишком мало уделяет времени домашним делам, и слишком много своей работе. А когда он попытался как-то оправдаться, и вовсе заявила, что от его работы толку немного, поскольку и доходы у него мизерные.

– Мне даже подругам стыдно говорить, сколько ты получаешь! – кричала Алла. – На кой хрен ты мне нужен, если ни денег домой не приносишь, да и по дому тебя делать хрен заставишь?!

В общем, слово – за слово, и ссора дошла до крайней точки, когда злость и обида друг на друга приводят к такому состоянию, что появляется желание вцепиться оппоненту в глотку, или, как минимум, влепить пощечину. Лев боялся своих приступов ярости. Когда он начинал чувствовать, что бешенство начинает захлестывать разум, он бежал, куда глаза глядят, поскольку боялся, что может запросто изуродовать свою жену. Вчера это произошло уже через 10 минут после того, как жена начала высказывать свои претензии.

Лев прекрасно понимал, что их браку пришел конец. Причем, уже давно. Они даже спали в разных комнатах несколько месяцев подряд. Вот только, ни он, ни Алла не решались сказать об этом друг другу. Видимо, боязнь остаться в одиночестве в 45 лет была сильнее, чем отвращение от постоянных скандалов. Впрочем, в минуты откровения с самим собой, Лев называл это нежелание поставить последнюю точку в семейных отношениях обычной трусостью, помноженной на силу привычки.

Гриднев прислушался к тому, что происходит в доме. В комнатах стояла абсолютная тишина, и было слышно лишь тиканье часов в их супружеской спальне, которой сейчас безраздельно властвовала Алла. Судя по тишине, супруги явно не было дома, и Лев посмотрел на часы и удивленно присвистнул – стрелки показывали 13:30. Было очевидно, что Алла давно ушла на работу, и Гриднев почувствовал новый приступ злости от того, что жена даже не потрудилась хотя бы попытаться его разбудить. Конечно, сегодня ему идти в свою контору было не нужно, поскольку не так давно его перевели на «удаленку», но от исполнения обязанностей его никто не освобождал. Теперь придется выдумывать оправдания своему четырехчасовому безделью, или отрабатывать это время вечером. Ни та, ни другая перспектива Гриднева не устраивала, и он вполголоса выругался.

Впрочем, облегчения это не принесло. От звука собственного голоса голова Льва заболела еще сильней, да и горло, оказавшееся жутко пересохшим, скрутило каким-то невероятным спазмом. Гриднев вскочил с кровати и помчался в туалет, где выбросил все содержимое желудка в унитаз. После этой процедуры ко всем хворям Гриднева добавилось еще и головокружение, и он еле доплелся в ванную, и несколько минут держал голову под струей холодной воды, не в силах даже пошевелиться.