«Три кашалота». Антитеза дежавю. Книга 2-я

I

Обновленная система «Сапфир» без колебаний переваривала потоки данных. Аналитика умного железа к вящему удовлетворению сотрудников ведомства «Три кашалота» генерала Георгия Бреева по розыску драгоценностей, золотых залежей, незаконно нажитых миллионов и миллиардов благополучно ложилась на стол каждого из них.

Мелочи, казалось, вовсе не интересовали генерала. Но машина оператора отдела «Опокриф» Андрея Страдова в качестве первоочередной в повестке дня упрямо ставила задачу дорасследования дела о покушении на убийство профессора Самуила Петрегина. Однако! Ведь оно уже принесло свою прибыль?.. А-а! Ну, конечно! Гипотетически, периферийно оно связывалось с попытками террористов сорвать международный саммит глав правительств России и скандинавских государств; и саммит уже сделал в Санкт-Петербурге первые шаги в кают-кампании русского корабля. Переговоры шли без происшествий, не считая досадного недоразумения на берегу Невы, когда сорвалось выступление цирковых артистов собачьего шапито и собачьей выставки. Об этом шумела желтая пресса, сочиняя, как водится, небылицы. Чего только стоило описание, как жена секретаря шведского посольства прыгнула в Неву вслед за своей питомицей и подняла ее со дна бездыханной. В этот момент будто бы увидела подводную лодку, охранявшую корабль, и кто-то помахал ей в иллюминатор! Правда, дрессировщик цирка мановением палочки собаку оживил. Писали еще какую-то чепуху. Прочитав все это, Страдов только усмехнулся. На мгновение он испытал состояние, схожее с дежавю, как, впрочем, и каждый день на работе, которой отдаешь годы своей жизни. И спокойно продолжил поиск.

Да, приходилось время от времени изучать и всяческие фэйки. Требовались терпение, чувство юмора, чуточку цинизма и здоровая порция пессимизма. Мир должен был казаться тягучим, нудным, требующим отречения. В этом мире все уже было! Мир уже ничем не удивит! Все, что возникает наяву, во сне или даже в воображении – все уже случалось. Мир был сплошь дежавю. Например, он делал несколько попыток склонить девушку к любви. Она все эти разы поступала совершенно одинаково. Все, что ни сделай он в пятый и десятый раз – все будет только тем, с чем он уже в точности, или похожим на то, был когда-то знаком! Даже сидя за этим столом, посвящаясь во все новые и новые тайны, которые окажутся вовсе и не тайнами, ловя знаки в шорохе океана системы, как матрос в наушниках у эхолота в его подводной лодке… Да, можно только представить, какой удар по нервной системе испытал тот матрос, когда вслед за маленьким четвероногим созданием в воду плюхнулась его хозяйка, как ее там… ну, жена секретаря шведского диппредставительства… Впрочем, неважно! Еще и не такое в жизни случалось и еще не раз случится.

При этом сознание Страдова уже не первые сутки упорно отвергало ту реальность, в которую вверить доверчивое сердце все еще не хотелось. Его шеф, которого он почитал, как и все сотрудники, отцом родным – удачливый и заботливый генерал Бреев, – не посчитался с чувствами своего преданного оператора. Он буквально из-под носа увел его девушку. Иначе не скажешь. А ведь она казалась уже такой доступной!.. Или не казалась?.. Ее сладость и аромат волос, шеи, отзывчивость груди и упругость поцелуя!.. Ее на удивление податливый скелет, который он успел-таки подержать в руках вместе со всем, что на нем наросло и пышно цвело!.. Правда, только как букет опасных колючих цветов, который в конце концов ужалил, впустив и яду. Это было, когда она, оступившись, дала ему возможность ее спасти от падения, чтобы не оказаться в чужих руках. Но и в час пробной встречи ее слегка прохладные губы и обдавший горячим кончик языка, которым она коснулась его губ, были лишь только пробой его, Страдова, на вкус или запах. И не больше того. Хотя он так старательно изобразил наглость и, чуть смяв ее лицо, попытался широко поцеловать в рот. Но ей тут же пришлось подать свой носовой платок, – на счастье чистый, – она не скрывала то, что ищет, чем бы обтереть его слюни.