Игра на одевание

Понедельник

Под потолком кофейни, где ранним морозно-хмурым октябрьским утром, борясь со сном, оперуполномоченный Гуров пил американо, парили тыквы со светодиодными свечами вместо мякоти. Над винтажными столиками с ажурными чугунными ножками витал аромат ванили, масла, корицы, тягучих детских ирисок и шоколадной крошки, дрожащей на облаках кофейной пенки. В маленьких гробах-конфетницах, наполненных мармеладными глазами с красными белками и открытием местного кондитера – тонким голубично-клюквенным мармеладом под названием «Язык висельника», – сидели пушистые пауки.

Розововолосая татуированная бариста в футболке с Битлджусом угощала посетителей румяным печеньем со сливочным кремом и капельками карамельно-пивного соуса. На деревянной подставке для тортов теснились липкие синнабоны, на которых таяла ярко-сиреневая, ядовито-зеленая и оранжевая глазурь.

Начиналась неделя, которую венчала мистическая ночь с тридцать первого октября на первое ноября. Богато украшенная, суетливо-праздничная Москва с нетерпением балованного ребенка на Кремлевской елке ждала Самайн, Самхэйн или Хеллоуин, и ее безоглядное веселье будило разгул нечисти, вечных, коварных, грозных и мстительных потусторонних сил. Неслучайно древние кельты называли Праздником смерти наступающий День Всех Святых.

Проходившая под висевшими на лесках тыквами девушка прошептала:

– Как в «Гарри Поттере»! – И бросилась делать селфи.

Попавший в кадр спиной Гуров хмыкнул, в очередной раз удивившись слиянию прагматичности и инфантильности в молодом поколении. Со своими гаджетами, худи, блокчейнами, «спайсами», мемами, лавандовым рафом, пузырьковым чаем, дорамой, школьным буллингом, киберсталкингом, ажурными тату по всему телу и додокоинами оно еще верило в сказки про торжествующих над злом сирот, волшебные палочки, метлы для полетов и волшебство.

– Поцелуешь меня в ушко эльфа, – нежно обещала кому-то в голосовом сообщении, чтобы отправить вслед за селфи, поклонница Гарри Поттера, когда Гуров услышал знакомый голос:

– Зачем наряжаться? И так чисто эльф! Острые уши торчком, лицо лошадин…

Кофемашина заглушила продолжение реплики, которое могло испортить девушке настроение прямо-таки магическим образом.

– Удлиненное, – уточнил описание Гуров и подвинулся к окну, освобождая место своему соратнику и коллеге Станиславу Крячко, утреннее ворчание которого он узнал бы даже во сне.

– Звучу как бабка, сыпящая проклятиями? – с сожалением спросил тот.

– Может, мы оба стареем, Стас? – Гуров пододвинул другу тарелку с печеньем «Ведьмины пальцы», и тот, поморщившись, откусил краешек, с облегчением разжевав миндаль.

– Глупый праздник, – буркнул Крячко. – Тыквы, ведьмы, паутина из баллонов. Я на входе запутался – проклял все.

– Поосторожнее с этим, – предостерег Гуров, обводя взглядом кофейню, – когда такая чертовщина творится.

Крячко покачал чашку, глядя, как на пенке оживает лицо привидения.

– Да уж… Чего только не придумают…

– Это латте-арт, – кисло бросила девица, собиравшаяся нарядиться для кого-то эльфом, и снова уткнулась в айфон.

– Извиняюсь, грамоте не обучен, – виновато отозвался Крячко. – Но к субботе наверстаю упущенное. Приду за утренним кофе в костюме вампира. Если дежурить выпадет.