Осторожно! Злой препод!

И спокойный в душе, и тверезый,

и не бог весть какой патриот,

а люблю ж я, однако, березы,

как и любит их весь наш народ.

Но судьба – это когти с зубами,

ей плевать, что люблю, не люблю.

И всю жизнь я общаюсь с дубами

и таежные сосны валю.

Михаил Щербаков

А вот не люблю я детей! Для проигнорировавших информацию на обложке, не мешкая, добавлю – я не мужчина, которому при определенных обстоятельствах это заявление еще сошло бы с рук (а что бы, впрочем, не сошло? Мы-то с вами в курсе, милые дамы: не стоит принимать их бунчание всерьез, захотели – рожаем, и отец полюбит младенца, как миленький, никуда не денется). Поскольку я самая что ни на есть стопроцентная, нормальная с виду женщина, мне данная аномалия, увы, совершенно непростительна. А учитывая мою профессию (внимательный читатель уже повторяет с гневом ее название, и лишь проигнорировавший информацию на обложке, предмет моей особой трепетной заботы, прозреет только через пару минут), так вот, учитывая профессию, аномалия непростительна вдвойне. Поэтому имейте в виду – вы держите в руке зловещий триллер о маньяке, ловко маскирующийся под веселое повествование о нас с вами и нашей жизни. Но раз деньги за книгу уплачены, выхода у экономного гражданина (а все мы волей-неволей экономны) нет – остается расслабиться и получить удовольствие. Тем более, кто осмелится заявить, что жизнь в России последние десятилетия – не триллер? Разве что политики с олигархами, и то с некоторыми общеизвестными исключениями. Так их этот текст заинтересует вряд ли. И слава богу – нечего разрушать беднягам картину мироздания, пусть доживают в плену иллюзий.

Короче, о душевном состоянии слабонервных я честно позаботилась в первом же абзаце и смело повторяю: я не люблю детей. Если верить конвенции ООН о правах ребенка, ребенок – человеческое существо до достижения восемнадцатилетнего возраста. И как некоторые умудряются любить исключительно на том шатком основании, что объект – существо человеческое и прожил на Земле меньше определенного срока? Почему бы тогда не воспылать страстью ко всем оставшимся человеческим существам, поскольку они, наоборот, перешагнули через данную судьбоносную веху? Вот я, например, не требую от окружающих нежных чувств, мотивируя тем, что мне недавно стукнуло… но не будем о грустном. Сколько бы годов ни пролетело, их количество не кажется мне ни достоинством, ни недостатком – лишь деталью личной биографии. Равно как цвет кожи или глаз, рост, вес, номер паспорта и место рождения. Любовь в моем сердце возникает совершенно по другим причинам (иной раз, боюсь, вообще без таковых). А возраст. главное, наверное, ему соответствовать. Что хорошо в пятнадцать, в двадцать настораживает, а в двадцать пять хочется записать в медицинскую карту в качестве диагноза.

Ну а, поскольку по образованию я математик и привыкла мыслить логически, мне ничего не оставалось, кроме как пойти в педагоги. Посудите сами! Ну не верю я, что изменчивый мир прогнется под нас безо всяких просьб и усилий с нашей стороны. Если хочешь, чтобы он хоть в чем-то соответствовал твоим идеалам, позаботиться об этом придется именно тебе и никому другому. Я и забочусь: получив в руки сотню семнадцатилетних студентов-детей, я ко второму курсу, то есть к их восемнадцатилетию, пытаюсь хоть из небольшой части сделать взрослых. И не надо гнусных инсинуаций – все равно вас опередил в них министр образования (о чем речь пойдет несколько ниже). По мне, взрослого отличает от ребенка не количество гормонов или морщин, а количество извилин (и, разумеется, качество последних). Самоотверженно впихивая в головы несчастным математический анализ, я деформирую им кору головного мозга. Углубляю лобную нижнюю извилину, тружусь над затылочно-височной латеральной, корплю над паратерминальной – короче, ни одной не упускаю.