Последний кандидат

Он стоял, сгорбленно прижавшись к стене, и осматривал тех, кто собрался в комнате ожидания, – молодых парней и девушек, готовых рискнуть жизнью. И они уже рискнули, придя сюда.

Сто лет заточения. Сто лет жизни под землей. Сто лет, как случилась катастрофа мирового масштаба и пригодилась построенная и оснащенная корпорацией «Заслон» система подземных бункеров «Убежище» с автономным жизнеобеспечением и полностью оплетенная нейромицелием, разветвленной системой нейрогифов, тонких нейронитей, тянувшихся поверх каждой стены и добирающихся до каждого уголка замкнутого лабиринта. Убежище было своеобразной нейрогрибницей, от этого и пошло название. И именно сюда эвакуировали тех, кто был отобран в список идеальных кандидатов, способных сохранить человечество.

Внутри убежища имелось все для существования, а искусственный интеллект контролировал процессы и самих людей. Без контроля было не выжить. Все это понимали. Поколения сменились, и новая реальность стала обыденностью. Яркие голограммы неба и нейроэкраны заменили пейзажи прошлого.

Вот только срок службы убежища в сто лет оказался слишком короток. И его время уже истекло. Роман работал техником, обслуживающим системы подачи и циркуляции воздуха и воды. И уже несколько лет он с сослуживцами безостановочно устранял всплывающие в системе ошибки, ремонтировал изъеденные солью трубопроводы и парогенераторы, закручивал ржавые болты и как мог боролся с выходящей из строя аппаратурой. Он был тем, кто видел жизнь за пределами идеальной нейрогрибницы. И Роман знал, что пора выбираться. Будучи членом администрации Убежища, он неоднократно поднимал этот вопрос. Вот только пока другие колебались, не зная, что ждет их за массивными стальными дверями, ведущими на поверхность, один сумасшедший, работавший техником головной системы, скачал и удалил из базы все карты туннелей, ведущих к выходам, и выкрал накопитель с паролями, отпирающими те самые двери. Когда пропажу обнаружили, виновник канул в темные мрачные лабиринты, так и не открыв ни одну дверь. Члены администрации решили утаить правду от населения, паника могла только навредить, но придумали иной выход. Так месяц назад появилась «Игра Л», где каждый мог отправиться на поиски сокровища в закрытые много лет назад туннели, даже не подозревая, что ищут единственный шанс на спасение жителей бункеров.

Роман еще раз взглянул на других участников. На одежде, сделанной из переработанных отходов, красовались нашивки или надписи с номерами их бункеров, а на очках, которые называли «зрением» и через сетчатку глаза пускали в мозг человека нейрогифы, подсоединяя каждого к мицелию, значились личные номера и имена. Все, кроме него, были в очках, ведь жизнь подземных обитателей без зрения была бы совсем невыносимо угрюмой, и даже невозможной. Помимо красивой картинки, которую создавал нейромицелий, все работало, открывалось и взаимодействовало через виртуальные экраны, которые без очков просто не существовали. Роман натянул очки, чтобы проверить, нет ли какого сообщения для игроков, и увидел вокруг разодетых в модные сетевые наряды ребят, которые наблюдали за бегущим вдалеке несуществующим гепардом.

Тяжело вздохнул. За месяц существования игры на поиски накопителя по виртуально окрашенным туннелям отправились десятки людей. Вот только не все вернулись обратно. Но, несмотря на это, количество желающих, подбадриваемых обещаниями администрации о виртуальной награде, только росло. Но дело было даже не в награде. Для молодых, это была своеобразная забава, вызов, который они мечтали бросить, адреналин, который в тесных стенах бункеров мало от чего врывался в кровь. Жизнь в убежище была размеренной и регламентированной целыми томами правил. И каждое из них имело только одну цель – обеспечить выживание. Игра же стала глотком свежего воздуха, который мог оказаться последним.