Исправление - Сергей Лорен

Исправление

Страниц

95

Год

2025

Молодой и стремящийся к успеху журналист Артем Вольский решает погрузиться в расследование, которое обещает стать настоящей сенсацией. Его целью становится доктор Марк Эйзенштейн — выдающийся психотерапевт, прославившийся своей уникальной методикой «Исправление». Эта техника, казалось бы, приносит огромную пользу, избавляя множество людей от мучительных тревог и душевной боли. Однако радость, которую испытывают его пациенты, выглядит чересчур искусственной и вызывает резонные сомнения.

Бывшие подопечные Эйзенштейна теперь вписываются в зловещую картину — их лица лишены искренности; они излагают заученные фразы с пустыми, мертвыми улыбками, становясь подобием самих себя, но не более чем тенью. Все это наводит Артема на мысль, что за успехом доктора скрываются глубокие и тревожные тайны.

Вооружившись решимостью, Вольский решает стать участником эксперимента. Он делает шаг в неизведанное, став пациентом Эйзенштейна, и вступает в психологическую игру, в которой главной ставкой становится его собственная идентичность. Каждый сеанс — это не просто терапия, а попытка стереть боль и неприятные воспоминания, которые, как считает врач, мешают его пациенты двигаться вперед.

Однако с каждое «исправлением» Артем начинает осознавать трагические последствия своих решений: с уходом боли исчезают и настоящие человеческие чувства, оставляя за собой лишь опустошение. Как в буквалистском, так и в метафорическом смысле, его душа стремительно превращается в безжизненный ландшафт, где когда-то были радость, страсть и мечты.

Теперь Вольский стоит перед сложным выбором: сможет ли он остановиться, прежде чем станет слишком поздно, или же «Исправление» навсегда поглотит ту часть его, которая делает его уникальным и живым? В этом сложном мире на грани между допросом и саморазрушением он должен найти путь к себе, прежде чем оказывается запертым в психическом лабиринте.

Читать бесплатно онлайн Исправление - Сергей Лорен

Пустые улыбки

Конечно, вот текст первой главы «Пустые улыбки», написанный в соответствии с вашими требованиями, стилистикой и сюжетом.


Холодная осенняя морось оседала на воротнике плаща, на волосах, на ресницах, превращая мир в размытую акварель. Артем Вольский стоял под козырьком пустующей автобусной остановки, делая вид, что ждет транспорт, которого здесь не будет еще минут двадцать. Его взгляд, однако, был прикован к фигуре в дальнем конце небольшого, почти заброшенного сквера. Виктор Павлов, бывший строительный магнат, человек, чей голос, по слухам, заставлял дрожать бетонные перекрытия, теперь с методичной неспешностью подрезал кусты роз. Его движения были плавными, выверенными, лишенными какой-либо суеты. Они были пусты.


Артем наблюдал за ним уже сорок минут. За это время Павлов не сменил позы, не выпрямился, чтобы размять спину, не смахнул со лба невидимый пот. Он был похож на идеально отлаженный автомат, запрограммированный на уход за увядающими осенними цветами. Дождь усиливался, превращаясь из мороси в мелкую, назойливую сетку, но садовник, казалось, не замечал этого. Вода стекала по его лицу, по аккуратно подстриженным седеющим волосам, по дорогому кашемировому пальто, которое выглядело абсурдно неуместным в этом городском саду, полном прелой листвы и тишины. Но самым абсурдным, самым неправильным было его лицо. На нем застыла улыбка.


Это не была улыбка радости или умиротворения. Артем за свою журналистскую практику видел сотни улыбок: фальшивые улыбки политиков, усталые улыбки врачей, хищные улыбки адвокатов, вымученные улыбки жертв. Эта была другой. Она не затрагивала глаз – они оставались спокойными и стеклянно-прозрачными, как у манекена. Улыбка жила своей, отдельной жизнью, легким, едва заметным изгибом губ, не выражавшим ничего, кроме факта своего существования. Она была протокольной. Пустой.


Артем достал сигарету, но зажигалка в отсыревших пальцах щелкнула вхолостую. Он убрал ее, так и не закурив. Этот человек, Виктор Павлов, три месяца назад потерял в результате рейдерского захвата все, что строил двадцать лет. Его империя рухнула. Его партнеры предали. Его сын, не выдержав позора, попал в клинику с нервным срывом. Сам Павлов, по словам очевидцев, впал в неконтролируемую ярость, разнес свой кабинет, угрожал, кричал, бился в истерике. А потом исчез. Появился он спустя месяц, в этом самом сквере, с садовыми ножницами в руках. Спокойный. Улыбающийся. Исправленный.


Артем чувствовал, как холод пробирается под одежду, но это был не только холод осеннего дня. Это был внутренний озноб, тот, что он испытывал, сталкиваясь с чем-то фундаментально неверным, с изнанкой реальности. Он уже говорил с Еленой Сомовой, бывшей примой, чья карьера оборвалась из-за травмы. Она встретила его в своей идеально чистой квартире, где все вещи, казалось, были расставлены по линейке. Она говорила о театре, о потерянной сцене, о боли – но говорила так, словно читала чужую биографию. Ровным, бесцветным голосом. И улыбалась. Той же самой улыбкой.


Два случая – совпадение. Три – закономерность. А их, по слухам, уже десятки. Десятки людей, прошедших через клинику «Гармония» доктора Марка Эйзенштейна и вышедших оттуда с одинаковыми мертвыми улыбками на лицах. Они избавились от страданий. От гнева, от горя, от отчаяния. Но какой ценой? Что доктор удалял из их душ вместе с болью?