Цифровая медицина

У создания этой книги – многолетняя история. К счастью для автора – с хорошим концом. Поскольку основным мотивом для подготовки и проведения исследований, которые лежат в ее основе было острое желание выжить, несмотря на неизлечимую болезнь – рак, карциному внутренних органов четвертой степени, после которой передо мной открывалась дорога в Иной мир.

Конечно, самой тяжелой была психологическая составляющая болезни. Врач, онколог с облезлой краской маникюра, к которой меня направили, долго рассматривала мои анализы, и наконец, заявила: у вас нет сцинтиграфии. На мой вопрос, а зачем она вам нужна? Мне было сказано, «мне, врачу нужно знать есть ли у вас метастазы?» Продолжая размышлять вслух, я спросил, «Что дает вам для лечения моего рака знание о том, что у меня есть метастазы?» До сих пор, а прошло уже 12 лет, ответа на такой простой вопрос я не получил ни от одного врача.

Сцинтиграфия – предполагает введение внутривенно радиоактивного физиологического раствора, после чего на экране монитора становятся видны на пораженные опухолью участки по всему организму. Надо сказать, что перед посещением онколога я три месяца еженедельно ходил в соответствующий кабинет к соответствующему специалисту с той самой целью – сделать себе сцинтиграфию. Каждую неделю мне говорили, что аппарат не работает из-за того, что нет «картриджа» с радиоактивным компонентом, который импортируется из ЮАР. Нам, целой компании образованных людей с онкологическими патологиями, с которыми я успел перезнакомиться, было удивительно, что наша страна, производящая ядерное оружие не в состоянии производить для своих больных радиоактивные медицинские комплектующие.

Врач с облезлой краской на ногтях, позвонив куда-то, согласилась со мной, что для разработки планов лечения нет необходимости делать сцинтиграфию. Немного погрустив, очевидно, для создания образа сострадания передо мной, в общем то решительным пациентом, она заявила, что у меня есть три месяца для завершения своих дел, и назначила встречу через месяц, не назначив никаких лекарств и процедур.

Поскольку к этому времени я уже выработал для себя психологические меры защиты, в общем-то огорчения не стали фатальными, когда проклинаешь весь мир, и, грешно думаешь – за что? Значит есть за что! Но все-таки я не удержался, и подумал про российскую медицину в свете древней российской мудрости – «горбатого могила исправит!». К счастью, за дюжину лет, прошедших с той поры мне повезло повстречать и других врачей, врачей, что называется милостью Божией, главным человеческим качеством которых было умение слышать пациента. А попутно – сделать множество важных открытий, которые и позволили мне выжить.

Когда-нибудь в мемуар-романе «Саге о Литуевых» напишу о том, что бесы – это не литературно-религиозный термин, а реальная субстанция, активно уничтожающая людей. Вместе с тем, на тяжелом пути, когда каждую секунду страдаешь от недуга, появились люди, прямо-таки не люди, а какие-то боги, помогавшие справляться с болезнью.

Но это были первые личные открытия, доктора наук, источниковеда и математика, человека глубоко пост пенсионного возраста. Этих встреч и открытий случилось множество. Чтобы не отвлекаться сосредоточимся на моих медицинских открытиях, которые помогли мне не просто выжить, но жить далее с высоким качеством жизни, когда к своим пост 70-летним годам я продолжаю работать, отдыхать, иногда огорчать, но чаще, надеюсь радовать свое многочисленное семейство.