Журнал «Юность» №03/2023

Жанр: Публицистика

Автор

Страниц

105

Год

—

Книга "Река и святой" написана в честь 85-летия О. Г. Чухонцева и автором С. Красаускасом в 1962 году. Повествование в книге следует за главным персонажем, Сергеем Шаргуновым, но книга в целом посвящена празднованию и освобождению человека. В книге рассказывается о реке, которая является символом жизни и вечности, а также о святом, который воплощает в себе духовность и мудрость. Главный герой ищет свою судьбу и находит в ней свободу и смысл. Книга предлагает читателям размышлять о смысле жизни и о значении человеческого существования.

Читать бесплатно онлайн Журнал «Юность» №03/2023 - Литературно-художественный журнал

Сергей Шаргунов

Река и святой

К 85-ЛЕТИЮ О. Г. ЧУХОНЦЕВА

С ним посчастливилось говорить немало, иногда часами, и кажется, в его стихах – его манера общаться: все начинается туманно, он смотрит искоса и как бы немного иронично, кривит рот, поправляет очки, его движения замедленны, разговор вязнет, норовит отползти в немоту и так неспешен, будто здесь какой-то подвох и намек, и вдруг речь вспыхивает, разгорается, он делается красноречив и словоохотлив, слово цепляется за слово, уже никак не поставить точку, и наконец, все обрывается на полуслове, поэт замолкает.

Да, даже за лихорадочным потоком в тех же его поэмах – все равно какая-то метафизическая медленность.

Неспешность Чухонцева – разумеется, антитеза суетности. Он выбрал посвятить себя целиком стихосложению, уйти в поэтический затвор. Выбор тем ценнее, чем меньше ему удавалось публиковаться долгие годы. Чухонцева прятали от читателя, но еще сильнее было и остается его собственное желание прятаться. Его годами не печатали, но и он сознательно может не печататься годами. Он прекрасно читает стихи и замечательно выступает, однако не без гордости заявляет, что встречался с публикой считаное число раз. И до сих пор то и дело едко вспоминает тех, кто когда-то эстрадно декламировал на стадионе. Это не ревность, но соперничество очевидно, пускай и добродушно-снисходительное. В одном из его стародавних стихотворений есть пародийный монолог наивной женщины:

…Я вообще люблю литературу,

вот где балдеешь, взять хоть Лужники,

народу туча, нет пустых скамеек:

прожектора, поэты, пирожки

с повидлом по одиннадцать копеек…

Чухонцев попал под запреты после опубликованного в «Юности» в 1968-м «Повествования о Курбском». Ему прилетело за крамолу. Но его лирика, даже та, где социальный нерв, где страдальческие судьбы павловопосадской родни и простонародья, что в его случае одно и то же, все равно вне времени. Когда надо сказать о здесь и сейчас, пространство оказывается затемнено и речь затруднена, и эта честность выше, чем любая гражданская – она поэтическая:

Я люблю свою родину, но только так,

как безрукий слепой инвалид.

О родная страна, твоя слава темна!

Дай хоть слово сказать человечье.

Черты быта и эпохи подаются им как суетливо спешащий по мусоропроводу хлам, обвал картин в сновидении, но дальше обязательно наступает фаза глубокого сна – то обморочное состояние, в котором настоящее таинство поэзии, та немота, которая и дает импульс всему и которую труднее всего выразить словесно. А он может. «Речь молчания» – неслучайное название одной из книг.

Стихи, написанные им и в советское время, и в антисоветское, и недавно, одинаково сильны этой глубиной, они могли возникнуть и в Античность, и в Средневековье.

Проходит все, и только остается

неслышный шелест, только шум в ушах…

У Чухонцева разговорность речи, где нет нажима и надрыва, никаких красивостей и эффектных финалов, которых он бежит как пошлости. Изъясняясь просто, он при этом никогда не бывает банален, равно чураясь вычурности и штампа.

Разговорная речь, незаметно переходящая в молит венный речитатив, а дальше и вовсе в шелест талого снега.

Вообще, разговорная естественность родственна с тишиной, рождается из тишины, купается в тишине, в тишине тонет, и это замечаешь, читая Чухонцева.

Продолжить чтение

Вам может понравиться: