Я лежала на кровати и смотрела, как рассвет окрашивает дома в розовый цвет. Моя кровать была рядом с окном. Из-за этого мне даже вставать было не нужно.
В эту ночь я почти не спала. Очередное собеседование. Тридцатое за последние двадцать дней. Никто брать на работу меня не хотел. И это уже начинало нервировать. Вроде Москва такой большой город, но при этом устроиться в нем мне не получалось. А если не получится и дальше, то придется снижать планку и идти уже куда возьмут. Чего мне совсем не хотелось. Я училась шесть лет не ради того, чтобы блины печь или в магазине раскладывать продукты.
– Ты уже проснулась? – в комнату вошла мама.
– Да.
– Я тебе сейчас сделаю завтрак. Паша уже ушел на работу.
– Хорошо.
Павел был моим отчимом. Неприятный тип, с которым у нас были постоянные конфликты. Он считал, что мне тут не место. Я его раздражала, а он меня. Из-за этого мы старались пересекаться как можно реже, а если сталкивались в квартире, то игнорировали друг друга.
Зазвенел будильник. Я выключила его. Посмотрела на заставку телефона, которая посылала лучики добра и подбадривала надписью, что все будет хорошо. Где-то я слышала, что вот такая мотивация должна настраивать на удачу. Только вот я с каждым днем в это верила все меньше.
Мне было двадцать четыре года. Да, пусть я была не красавицей. С круглыми щеками, круглыми бедрами и небольшой грудью. При этом как бы я ни сидела на диетах и как бы я ни старалась эти формы изменить, объемы и вес уходили, но щеки оставались круглыми, а бедра непропорционально круглыми. Когда я пыталась устроиться в офис, то видела красивых девушек больше подходящих для подиума, чем для офиса и это еще больше расстраивало. Но не все же офисы рассматривали кандидатур симпатичных. Некоторые должны были думать и о работе. И все равно отказ.
Мама считала, что у меня слишком недовольный взгляд. Надо быть проще. Выглядеть приветливее. А не выглядеть так, словно я вынашивала планы по убийству всего офиса. Я часто рассматривала лицо, глаза. Ничего такого я в них не видела. Вот круглые щеки – это да. Они меня раздражали. Но глаза…
Я подвела ресницы. Немного косметики. Белая блузка, Колготки, черная юбка. Все как положено. Чего еще нужно? Темные волосы собраны так, чтобы ни одна пять не выбивалась. Мне всего двадцать четыре. Опыта нет. За плечами институт. Нужно показать, что я серьезная. Без намерений выйти замуж и завести десяток детишек.
Мама хлопотала на кухне, варя овсяную кашу. Компания мамы пока «зависла» между санкциями, поэтому ее отправили в оплачиваемый отпуск. Вот она и отдыхала уже не первый месяц, попутно ища новую работу и раздумывая, а не стоит ли ей вовсе перейти в домохозяйки.
– Сейчас Таня написала. Представляешь, у них рейс задержали. Они только приземлились. Я сегодня к ней поеду. Фотографии посмотрим. Помогу с уборкой. Все же их две недели не было. Ты к нам присоединишься? – спросила она.
– Нет. Думаю, что Таня с Димой хотят после перелета отдохнуть, а не убираться.
– Глупости. Сейчас им обед приготовлю и поеду. Ты мне позвонишь после собеседования? Оно же сегодня одно?
– Да.
– Обязательно позвони. И в любом случае не расстраивайся. Главное руки не опускать.
Я ела кашу, а сама вполуха слушала маму. Она тоже считала, что надо жить на позитиве. Верить в хорошее и вешать на холодильнике вырезки из журналов с машиной, пальмами и квартирой в новом доме, а еще пачкой денег. Эти картинки должны были помочь добиться желаемого. Что-то пока эта визуализация не помогала. Как у нас не было собственной квартиры, так ее и не намечалось. Как сводили концы с концами, так и продолжали это делать сейчас.
