Где-то снег съедает подошвы,
Нечего жалеть себя – всем бывает так тошно.
Ну-ка громче песни, смех, горланим нарочно,Топчемся на месте – беговая дорожка.
(с) Oxxxymiron
– За что? – Андрей вопрошающе посмотрел на начальника. Лицо побелело. Голова предательски закружилась. К горлу подступила тошнота.
– Понимаете, Андрей Николаевич, – директор подошел к окну, скрестив руки за спиной, – мне очень жаль. Но поймите правильно. В стране кризис. Фирма терпит колоссальные убытки. Мы просто вынуждены пойти на ряд сокращений. Мне жаль.
– Вы же знаете, у меня ипотека… – упавшим голосом попытался возразить он.
– Мне жаль. Поверьте, правда, очень жаль! – повторил директор.
Андрей вышел из бизнес-центра. Трясущимися руками поднес сигарету ко рту. Колесико зажигалки не слушалось. Прикурив с третьей попытки, он огляделся по сторонам. Домой идти не хотелось.
Он достал телефон – седьмой айфон, купленный месяц назад в рассрочку на два года. Покрутил в руках. Посмотрел ленту недавно набранных звонков.
Позвонить Ане, покаяться и все рассказать? Нет, только не сейчас. Он еще немного подумал, затем нажал на имя друга детства, земляка и неизменного пятничного собутыльника – Витьки Карпенко.
В трубке вместо привычных гудков заиграл бэктон – хит Натали «О, Боже, какой мужчина».
– Хм… Хрр… Слушаю! Але! – ответил заспанный голос.
– Привет, Витя! Это Андрей! Не хочешь пойти выпить пива?
– Пива…
– Да, немного пивка. Я тут вышел с работы. Сложный день был. Вот я и подумал, может, пива немного выпить?
– Пи-и-ива-а… – задумчиво протянул Витька и вновь замолчал.
– Ну да… Чуточку горло сполоснуть.
– Пиво – это хорошо. Давай в «Мюллере» через час, – сказал Витя и повесил трубку.
Андрей хотел было возразить, что ему не очень удобно в час-пик добираться до «Мюллера», но не успел. Убрал телефон в карман джинсов и пошел в сторону метро.
*
– Холодно, бля! – Шмыга поежился, смачно втянув сопли. Прожевал их. Звучно выплюнул буро-зеленую субстанцию на снег.
– И башлей нет ни хуя! – констатировал Атом.
По ступеням супермаркета «Дикси» спускался худой невзрачный мужчина средних лет с мешковатым пластиковым пакетом в руках. Шмыга пошел ему наперерез, преградив путь.
– Слышь, отец! – начал он гнусавым голосом. – Не выручишь нас с корешем, а? По-братски, полтишком?
– Ох, ребят, откуда у меня…
– Да ладно, отец, не падли, будь человеком! Мы же не просто так просим, а на похмел, – к нему подошел Атом. – Святое дело!
Мужик опасливо посмотрел ему в лицо – ничего не выражающее, серое, с пеньками гнилых зубов, торчащих из-под растрескавшихся губ. Он неуверенно достал из кармана линялой куртки несколько купюр. Трясущейся рукой протянул полтинник, убрав остальное обратно в карман.
