Влюблённые

Август, 2022

Будь у тишины голос, она бы кричала.

Она бы взрывалась сиренами, ударами капель о водное зеркало озера и немыми укорами направленных на него глаз. Тишина не звенела, нет, она пульсировала в ушах, оглушая своей неотвратимостью. Телефон вибрировал в руке. Идиотский телефон в розовом чехле с котятами. Он вибрировал и сводил с ума, пока несколько десятков глаз смотрели на него. Тихого и застывшего, сбрасывавшего капли с концов упавших на глаза волос.

Александр Куэрво мог только искать взглядом сестру, как потерявшийся на вокзале ребёнок, сжимая в руках идиотский розовый телефон.

Они впервые в машине молчали. Впервые не ругались, а с его губ не срывались язвительные колкости – только холодные заученные фразы, за которыми можно было легко спрятать себя. Жирные капли дождя разбивались о лобовое стекло, пальцы нервно сжимали руль, иногда отпуская и пробегая кончиками по кожаной поверхности, а нога то и дело соскальзывала с педали газа, заставляя машину рычать и бросаться вперёд рывком. Конечно, сестра привычно ворчала на него за это. Наверное. Александр этого не слышал, не видел, как ее лицо испуганно морщится, а затем она отворачивается, чтобы спрятаться в растрепавшихся от дождя волосах. Он видел только дорогу и снующие туда-обратно дворники, скрывающие реальность за размытой плёнкой воды.

«Я приеду позже. Есть дела…»

Интересно, она действительно доверилась ему? Он уже никогда не узнает.

Тишина взрывалась на разбитых костяшках маленькими капельками и вдавливала в багровый бархат коридоров особняка. Тишина разбилась осколками журнального столика о вычурную плитку внутреннего двора. Все равно он никогда не нравился Александру. Да и интерьер в комнате давно пора было поменять. Тишина разбивалась криками прислуги и недовольными возгласами матери, столкнувшись с запертой деревянной дверью. Это так бессмысленно и глупо – делать вид, что тебе все равно, делать вид, что ты ничего не чувствуешь, только потому что так принято вокруг. И еще более бессмысленно объяснять, почему книга, брошенная на стол вчера, все еще лежит нетронутая с самого утра. Впереди ведь выпускные экзамены.

Тишина тонула в лимонном запахе одеяла и простыней, забивалась в лёгкие и затягивала сознание мягким туманом. Разбит? Наверное. Александр не был уверен в своих эмоциях, терялся в лабиринтах ощущений и не мог найти выход, как слепой, брошенный один на один с самим собой. Кажется, у него был подходящий случаю черный костюм. Но он будет думать об этом завтра, заливая остатки эмоций текилой и прячась за пожелтевшими листами книг, которые тоже пахли лимоном и весной.

А пока он хотел слушать тишину, кричащую вместо него своим молчанием, и разглядывать идиотский розовый мобильник с котятами, последний раз вспыхнувший экраном блокировки.

Интересно, он вспыхнет так же, чтобы навеки потухнуть, или будет медленно тлеть в собственном беспомощном отчаянии?

Александр Куэрво проворочался на кровати до самого утра. Он не слышал ни недовольных перешёптываний родителей в соседней комнате, ни знакомого звонка будильника. Или он его даже не ставил? Понедельник вплыл в город туманными сумерками и тишиной. Александр не слышал ничего. В его ушах стоял только звон разбившейся на осколки надежды и посуды. Кажется, там во дворике дома должны покоиться останки хрустальной вазы и стеклянного столика.