Любовная мелодия для одинокой скрипки

Лето накрыло Москву теплой шапкой дневной жары, смога и духоты. Солнце, еще недавно, весной, радовавшее всех, раздражало, пешеходы укрывались от него в тени домов и поредевших в центре города деревьев. По вечерам где-то в стороне громыхали громы и мелькали зарницы. Но гроза, настоящая московская гроза, в несколько минут затопляющая улицы бурным потоком воды, смывающая все – и грязь, и пыль, и усталость с лиц людей, еще ни разу не ворвалась в город. А редкие поливальные машины только вызывали ностальгию по далекому детскому прошлому, когда можно было искупаться под щедрой струей и бежать за ней, и пританцовывать, и что-то невразумительно кричать…

Ресторан «У Ариши» прятался в паутине переулков, сбегающих к прославленным Патриаршим прудам в их старомосковской тишине и неторопливости, и не верилось, что в каком-нибудь полукилометре отсюда бурлит вечно перегруженное Садовое кольцо, суетятся люди, устремляясь в подземные переходы и метро, а торговцы нахально навязывают прохожим ненужные им вещи.

Ресторан был известен лишь постоянным клиентам. Шесть столиков на четыре, как принято говорить, посадочных места и шесть столиков на двоих давали за вечер небольшой, но устойчивый доход его владелице Арине, что позволяло ей время от времени летать в Европу за ресторанными новостями. Правда, главной фишкой ресторана была не кухня, хотя и отличная, а живая музыка: пять раз в неделю здесь играла, а точнее было бы сказать, импровизировала на скрипке по заказам посетителей Каролина Сенчковская, для близких Лина. В ней удивительно сочеталась тихая мечтательная прелесть в грустных глазах и вспышки яркого темперамента, а то и откровенной взбалмошности. Тогда она совершала необдуманные, порой нелепые поступки, ставя в тупик друзей, а подчас и себя. Если прибавить к этому любовь к стихам, которые Каролина вдруг, ни к селу ни к городу, начинала декламировать, а также привычку мысленно иронизировать и комментировать события, что иногда прорывалось в язвительных репликах, то можно понять – такой характер не всякому был по душе. Но ближайшая подруга Сенчковской, Ариша любила ее, а не просто терпела, как говорили злые языки, поскольку была Каролина редкостной ресторанной музыкантшей. В наше время уже стали забывать, что это такое. Искусство кабацкой музыки, игры между столиками, за которыми едят и пьют случайные люди, пришло к нам с цыганами и стало уходить вместе с ними, когда таборы начали потихоньку, незаметно распадаться на ансамбли, а затем на трио и дуэты. Каролина была, что называется, слухачка от Бога, запоминала с лету огромные куски мелодий и обладала великолепным звуком. Но Московскую консерваторию не закончила, ибо ей приспичило рожать на втором курсе, а потом и на четвертом. Она так и осталась лауреатом какого-то студенческого конкурса в одной из европейских стран, без диплома об образовании и без перспектив. Характер у нее, при всем при том, был мягкий, хотя и взрывной. Так получилось, что ее мужчины, отцы ее детей, быстро догадывались, что могут переложить на нее заботу о своих отпрысках, и один за другим истаивали в загадочной дали, а если выражаться современным языком, попросту сваливали… Каролина безропотно тащила на себе груз содержания семьи из троих детей. Да, уже троих, потому что как только она собралась сдавать экстерном за полный курс, преодолев невероятные препоны, у нее опять случился роман и опять беременность. Словом, трое детей: Мишка, Дина и Андрей, если по ранжиру, все от разных мужчин – назовем их, из уважения к Лине, мужьями, – сидели на ее шее. Отцы помогали по возможности, от случая к случаю, так сказать, спорадически, ибо эту помощь иначе как пародией назвать было трудно. Много лет назад, когда Каролина залетела в третий раз, Арина спросила, почему бы ей не сделать аборт. Та возмутилась, ответила, что с ее точки зрения аборты противны человеческой природе, Богу и безнравственны и что она любит детей…