Владислав Лёвочкин
Образец
Фёдор проснулся от мягкого толчка в лоб и, напрочь забыв «Первый закон космоса», судорожно замахал руками. Не открывая глаз. А зря. Оказалось, за время ночной вахты корабль успел прибыть к точке назначения и мягко оттормозиться. Фёдор, нарушивший в условном «вчера» требования пристёгиваться к спальному месту, воспарил аки ангел и упёрся и во сне допарил до переборки. И теперь крутился вокруг своей оси прямо в центре каюты, неторопливо возвращаясь к спальному месту. Судя по скорости, путь был долгий. Класс «комфорт» – вспомнил он описание корабля это – «индивидуальные спальные помещения с размерами, соответствующими стандартам МОКА по психологическому благополучию и охране здоровья».
Что-то у них было на втором курсе – на вот такой случай. Надо вращаться? Или наоборот – не надо? Фёдор взмахнул руками. Вращение усилилось. К горлу подкатила тошнота. Можно, конечно, позвать на помощь по внутреннему комму. Но признаваться в нарушении техники безопасности – минус балл в оценку практики. С другой стороны, опоздание на вахту – точно такой же минус. Но, всё-таки, менее позорный. Можно сказать, что зачитался. Михаил Александрович чтение одобрял. И, собственно, сам вручил старинную бумажную книгу для ознакомления с представлениями человечества о космических перелётах до прорыва в мирном атоме.
– О! «Лунная радуга»! – присвистнул тогда Аркадий. – Мне её старик тоже давал читать. Рекомендую внимательно дочитать до конца. Он по ней потом зачёт проводит.
Однако, когда Фёдор доложил о готовности сдать зачёт, капитан искренне изумился и обозвал Аркадия диверсантом.
На этом месте кто-то цепко схватил за ногу и подтянул к стене.
– Нарррушаем, значит! – прорычал Аркадий. – Кто должен уже полчаса паковать «Заслоны» в «Володеньку»?
– Извините, зачитался. – Фёдор благодарно схватился за настенную скобу.
Система пискнула напоминалкой и развернула виртуальный экран прямо в лицо Аркадию. Мол, уважаемый практикант, вы сегодня дневник заполнять собираетесь вообще?
Фёдор вздохнул, скомандовал свернуть окно.
– Что за душераздирающие вздохи, Теодоро? – поинтересовался Аркадий. – Нас ждут великие дела. Дроны должны быть в полной готовности к запуску. Который будет – что? – в любой момент!
– А если здесь не будет перспективных целей для разведки?
– Поверьте, Теодоро, на корабле лучше всего быть бортмехаником. Вам никогда не будет скучно!
Фёдор верил. Сам он на семнадцатый день перелёта их «Коперника-245К» (два ходовых и четыре маневровых двигателя, пять членов экипажа, класс «комфорт») к поясу астероидов уже наизусть выучил схему корабля и подумывал не пойти ли на второй круг знакомиться с инструкциями по разрешению внештатных ситуаций. И единственное, что он мог сказать уверенно – что главный закон робототехники это вовсе не про невозможность причинения вреда роботом. Это про «всё, что может сломаться – непременно сломается». А то, что не может, – сломается в самый неудачный момент.
Поэтому все семнадцать дней перелёта они с Аркадием занимались бесконечной профилактикой. И именно поэтому все потенциально опасные расходники для геолого-разведочных дронов хранились в условиях глубокой гибернации, устанавливались на дроны непосредственно перед запуском и активировались исключительно за пределами корабля.
