Поломанный шкаф и немного магии

С чего началась эта книга…

В полночь в мою дверь постучали. В холодном поту я вскочила с постели. Дверь со скрипом приоткрылась, по полу поползли тени…

– Мам! А ты напишешь продолжение истории «про Эрни»?.. Пусть там будет поломанный шкаф, в котором рандомно спавнится что-то… например, башня… или танк…

Эрни проснулся оттого, что Том громко произнёс слово, которое Эрни из уст Тома раньше никогда не слышал. Такие слова он слышал очень давно, когда подрабатывал чернорабочим в порту.

Это было очень странно: Том никогда не ругался, он вообще редко разговаривал вслух, когда Эрни спал.

Но этим дело не ограничилось. Послышались шум, скрип, затем выстрел. Что-то рухнуло, что-то сломалось и упало, снова что-то упало с грохотом. В воздухе витали запахи гари, копоти, машинного масла и пролитого кофе. Также пахло свежескошенной травой и какими-то цветами.

Эрни понял, что эта суббота выдалась гораздо более напряжённой, чем он предполагал вчера вечером, собираясь лечь спать пораньше.

«Человек предполагает, а старый шкаф располагает!» – почему-то вспомнилась расхожая фраза, которую Том переделал на свой манер.

Эрни протёр глаза и сел на постели. Снова закрыл и снова открыл глаза. Утреннее весеннее солнце освещало комнату в трёх измерениях: из окна, через которое к ним «влетали» сны, которые сортировал и хранил Том (сбитый выстрелом карниз вместе с занавесом лежал на полу); из дыры в потолке лесного домика (над ней клубился зеленоватый туман); из большого окна, выходившего на извилистую пыльную улочку приморского городка в Испании.

Том, в клетчатой пижаме и тапках, сшитых в форме мышей, в одной руке держа кружку с ещё дымившимся кофе, в другой зажав гранату, восседал верхом на пушке танка. Его лицо и изящные очки в прямоугольной позолоченной оправе были перепачканы порохом, в длинных светлых волосах с проседью и почти такой же длины ухоженной бороде застряли «лохмотья» чего-то, что недавно сгорело, а, может быть, взорвалось и разлетелось на кусочки.

Гусеницы танка примяли и испачкали грязью плюшевое покрывало. Обе ножки кровати, с той стороны, на которую заехал танк, сломались.

Том, не выпуская из правой руки кружку со всё ещё дымящимся кофе (мизинец он изящно отвёл в сторону, хотя кружка была массивная), разглядывал гранату, которую он всё ещё сжимал в левой руке. Граната тоже начала дымиться. Глаза Тома «полезли на лоб», оказавшись выше оправы, и только теперь он, казалось, осознал, на что смотрит.

Как школьник, на ходу спрыгивающий с велосипеда, он, быстро и легко перекинув ногу через пушку, как кошка, оттолкнувшись от гусеницы, приземлился на пол и пулей вылетел в «лесной» двор, в панике чуть не сломав переключатель вида из окна.

Чашка со снова пролившимся кофе теперь едва не падала с подоконника, раскачиваясь из стороны в сторону, как матрёшка. Эрни успел поймать её. Тут же раздался взрыв.

Эрни, затаив дыхание, смотрел в окно. Том, как был – в пижаме и тапочках – всё ещё бежал со всех ног по направлению к крыльцу.

Эрни мысленно пожелал будущему сорокачетырехлетнему себе быть в такой же хорошей физической форме.

Эрни распахнул дверь и вышел навстречу Тому. Тот, наконец, перешёл на шаг.

Дойдя до крыльца, он локтем опёрся о перила, поставив одну ногу на ступеньку. Поза его была невинно непринуждённой. Светски-будничным тоном, будто болтал со старой школьной подругой, он, наконец, произнёс: