Империя Лжи

– Ты знал, что они придут.

– Да.

– Специально позвал меня.

– Ты должна была увидеть сама. Иначе не поверила бы.

– Это подстава.

Встала, готовая уйти, но он преградил путь. Шагнул ближе, перекрыл мне выход.

– Сядь и выслушай. Твой муж встречается с Волковой три месяца. У меня есть всё – записи камер, счета, бронирования.

Достал папку из сейфа – толстую, с резинкой. Не планшет, как в прошлый раз. Бумаги. Официальные документы. Выписки банковские – печати, подписи. Договор купли-продажи.

– Квартира в башне. На её имя. Купил месяц назад.

Листала страницы. Цифры плыли, но одна зацепилась – тридцать миллионов. Наши общие деньги. Те, что копили на дом за городом.

– Откуда у него деньги? У нас общие счета.

– Сингапур. Помнишь счёт для азиатских проектов? Только проекты оказались другими.

– Откуда ты знаешь?

– Я узнаю раньше. У меня люди в каждом банке.

– Ты...

Встала, подошла к окну. Внизу – тихая Остоженка, фонари, редкие прохожие с собаками. Обычная жизнь обычных людей.

– Есть кое-что ещё, – сказал он. Впервые за вечер отвёл взгляд. Пальцы постукивали по столу – нервничает. Отец никогда не нервничает.

– Что?

– Я их познакомил.

Он замолчал. В ушах звенело от тишины.

– Что?

– Три месяца назад. Конференция в Дубае. Я знал, что Игорь поедет. И я обеспечил, чтобы там оказалась мисс Волкова.

Кресло. Нужно сесть. Ноги не держат. Кожа кресла теперь казалась горячей. В висках стучало.

– Ты нанял её?

– Нет. Предложил контракт на пиар одного из проектов. С условием присутствия на конференции. Остальное – их выбор.

– Ты подставил нас.

– Я хотел проверить его. Он не выдержал. Если бы любил тебя, ничего бы не произошло. Но хватило трёх дней в Дубае.

Встала. На этот раз ноги держали – злость даёт силы.

– Ты не имел права!

– Я твой отец. Я защищаю тебя.

– От моего собственного мужа?

Я делала вид, что живу: вставала, одевалась, работала. Пятница. Открытие Карякина, которое готовила три месяца. Отменить нельзя – контракты подписаны, гости приглашены, пресса оповещена.

Выбирала платье минут двадцать. В итоге – чёрное, длинное, с открытой спиной. Купила в ЦУМе год назад и так ни разу не надела. Не для красоты выбрала – чтобы спрятаться за тканью, скрыть трещины. В зеркале увидела женщину, которую не узнавала: прямая спина, холодные глаза, поджатые губы. Когда я стала такой?

Игорь появился в дверях спальни, когда я красила губы. Смокинг сидел идеально – он умел носить дорогие вещи. Только щека дёргалась. Мелкий тик, который появлялся, когда он врал на переговорах.

– Красивая.

– Спасибо.

– Я не смогу поехать с тобой. Встреча затянулась, важные люди задерживаются.

Важные люди. Всегда важные люди. Страна менялась, суть – нет.

– Конечно. Приедешь позже?

– Постараюсь к девяти.

Поцеловал в щёку. Формально, без тепла – словно отметил галочку.

Телефон зазвонил, когда я выходила. Отец.

– Карякин сегодня?

– Да.

– Буду.

– Ты же ненавидишь современное искусство.

– Ненавижу. Но не пропущу твой вечер.

Что-то в его голосе насторожило. Не забота – расчёт. Будто он знал что-то, чего не знала я.

Галерея на Патриарших встретила холодом белых стен и запахом свежей краски. Бетонные полы отражали точечные светильники. Карякин развесил тридцать работ – разбитые зеркала в металлических рамах. В каждом осколке – искажённое отражение смотрящего. "Фрагментация реальности", как он это называл. В тот вечер эти слова звенели слишком лично.