Брак по умолчанию

Если и было что‑то, почему Энн скучала, поселившись в Калифорнии, то это снег…

Он снился ей иногда. Едва ощутимый на пальцах, на коже, а порой – мелкий, колкий, кусачий, но такой бодрящий и прохладный…

Попадая на кожу, снег таял, и крохотные капельки воды оставались на золотистых запястьях.

Минутку, почему золотистых? В родном городе, Миннеаполисе, Энн редко удавалось загореть до бронзовой кожи – климат не позволял.

Ах, да. Окленд, в котором она живет сейчас, наполнен солнцем. Кажется, все перепуталось и смешалось… но ведь это сон.

А во сне все можно.

И загорать под снегом, и подставлять шелковистую золотую кожу невесомым снежинкам, и попадать во всякие невероятные истории…

В Окленде выпадение снега было так же невозможно, как настоящий средиземноморский загар в Миннеаполисе, штат Миннесота.

Но ведь сейчас Энн спит, и поэтому удивляться нечему…

Ей казалось, что в новой калифорнийской жизни в Окленде она найдет все то, что нужно и важно для нее. Новый город, другие возможности, непривычная обстановка…

И кто бы мог подумать, что Энн примется скучать именно по снегопадам, ведь в глубине души она всегда мечтала сменить климат на что‑то более жаркое или хотя бы устойчиво теплое.

Рождество для Энн Райс выдалось относительно спокойным, не суетным, не хлопотливым.

Ей заранее удалось подкопить деньжат, чтобы без толчеи и сутолоки побродить по магазинчикам, поискать подарки для своих родных и близких.

В местном универмаге она попала на распродажу. Немало теплых вязаных вещей нашли (предварительно) своего хозяина. Отцу Энн выбрала объемный шарф красно‑белой расцветки из шерсти австралийских мериносов.

Он был до того хорош, что к его поверхности хотелось прижаться не только носом или щекой, а потереться всем телом.

– Как это шерсть может быть настолько мягкой, не колючей? – вслух восхитилась Энн.

Продавец за прилавком объяснил:

– Это особым образом скрученная нить, кроме того, она еще и отполированная. Берите, не пожалеете, за такие‑то деньги…

– Пожалуй, – согласилась Энн, взглянув на ярлычок с распродажной стоимостью шарфа.

В этом же магазине обнаружился и подарок для мамы. Подбитые мехом замшевые рукавички (прежним ведь уже года три, они слегка поистерлись) цвета топленого молока словно прямиком сошли со страниц какого‑нибудь модного каталога одежды.

Энн вздохнула с облегчением. Подарки для родителей всегда являлись для нее задачей непростой. Хотелось подарить что‑нибудь оригинальное, действительно полезное и ценное, при этом – качественное и красивое. Но такие вещи и стоят обычно недешево. И не всегда то, что удавалось найти Энн, было нужно ее маме и папе. Отделываться шоколадками, открытками, цветочками и фоторамками не хотелось…

Так что в этот раз, считала Энн, ей крупно повезло.

Ну, а с младшей сестрой никогда не возникало особых проблем, если в кармане у Энн Райс имелись хоть какие‑то деньги. Новая помада, яркий лак, лосьон для тела, обруч для волос… Энн могла и одежду на свой вкус подбирать сестренке, особенно если учесть, что, невзирая на разницу в возрасте, у Энн с Элисон почти не было разницы в росте. Для своих пятнадцати лет Элисон вытянулась не на шутку. И многие мальчики в колледже спали и видели, как бы им сделать Элисон своей девушкой, а потом заодно и сделаться королем школьного бала благодаря Элисон. Эта кокетка с малых лет уже знала толк во флирте (пока еще вполне невинном, к счастью), а также успела просечь, какую роль в успехе у мужчин играют косметика и шмотки.