Неостающееся время. Совлечение бытия

Автор

Страниц

160

Год

2022

Трагическая утрата нашла свое отражение в последних словах, оставленных вместе с печальными мыслями покойным Владимиром Владимировичем Курносенко. Этот молодой писатель, так и не доживший до конца своего творческого пути, стремился найти истину и веру в жизни. Для неверующих, эта бесконечная борьба за нравственность и значимость может быть интерпретирована как поиск смысла собственного существования. Впитав все это в себя, его произведения, а также особый стиль написания отражали его внутренний мир и простой образ жизни, который он вел в своем скромном доме в Пскове.

За письменным столом Владимира Владимировича осталось несколько рукописей, включая «Совлечение бытия» - фантастическую импровизацию в жанре фуги-токкаты. Это была его последняя работа, над которой он трудился до своего ухода. Также в его книге можно найти цикл рассказов под названием «Неостающееся время», который гармонично сочетается с романом и создает атмосферу непреходящей эпохи.

Скоропостижная кончина Владимира Владимировича оставила след не только в сердцах его поклонников, но и в литературном наследии, которое мы теперь можем продолжать изучать и ценить. Его творчество всегда будет напоминать о вечности и важности поиска истины, которая дарует нам смысл и наполняет наши жизни значимыми событиями и эмоциями.

Читать бесплатно онлайн Неостающееся время. Совлечение бытия - Владимир Курносенко

Максим Замшев,

российский поэт и прозаик, публицист, главный редактор «Литературной газеты»

Проза Курносенко очень манкая. С первых страниц читатель попадает в своеобразную воронку, из которой выбраться лучше всего к концу повествования. Открывает книгу изумительно размашистая автобиографическая повесть «Неостающееся время». Это семь небольших рассказов, в каждый из которых вложен, расцвечен, красиво вынут из общей жизненной канвы автора какой-то эпизод. Сразу бросается в глаза, что Курносенко много ищет на уровне языка, стилистики, вводит диалектизмы, слова характерные и малоупотребительные. И все с большим вкусом, изящно, без вычурности и манерности. Это придает тексту большую договоренность, коррелируется с щемящим тоном названия, подергивает светлой грустью зрелости.

Продолжает книгу роман «Совлечение бытия», составляющий по замыслу автора с «Неостающимся временем» дилогию. Хотя сказать, что этот роман – сюжетное продолжение повести, конечно же, нельзя. В нем так же колоритен и метафоричен язык: «Время двигалось внутри себя трудно, точно неочищенное растительное масло». Но сюжет значительно более разветвлен, романно расставлен персонажами и обстоятельствами, а композиция подчеркнуто полифонична, содержит несколько фабульных объемных пластов. Этот объем создает не только разнообразие смыслов и линий, но и большое количество отсылок к другим текстам, если угодно, текст все время подогревается на очагах мировой культуры и за счет этого наращивает от страницы к странице безусловную художественность. В итоге описание путешествий одной судьбы вырастает до философской притчи, где суть существования, его сакральный смысл важнее сценарных перипетий. Еванге-листичность финала романа воспринимается куда сильнее, чем воспринималась бы самая лихая и изобретательная событийная развязка.

Неостающееся время

Ювенильная сюита в семи рассказах

В Аверн спуститься нетрудно…
Вспять шаги обратить… —
Вот что труднее всего!
Вергилий. Энеида

«Разметался пожар голубой…»

…чтобы не погибли они и с тебя не были взысканы души их…
Преп. Исаак Сирин

У нас был 9 «б», а у них «а», и потом соответственно «а» и «б» – десятый и одиннадцатый.

Все, как и ныне, сидели на газово-нефтяной трубе, но тогда это называли завоеваниями социализма, а сейчас, продолжая сидеть, стараются вообще не называть.

Засим, как полагается, «а» упало, «б» пропало… И… ну и…

Наш «б» был, выражаясь по-учительски, пожалуй что, посильнее их «а». Когда к середине шестидесятых школа закончилась, серебряных и золотых медалистов у нас насчиталось в полтора раза больше.

Но зато у них там, за стеною, по тайному моему проницанию, шла какая-то интереснейшая жизнь, и сквозь глухую оштукатуренную разгородку просачивалось порой ее высокое предположительно одушевление…

Наш же «сильный» класс был раздроблен на группы, которые от поры до поры, навбирав из атмосфер сряща и беса полуденного, превращались во враждующие группировки, и дружеской «мироколицы», общей среды и, тем паче, высоты отношений посему не было.

Вялотекущая, как хроническое воспаление, борьба и была, собственно, нашей коллективною жизнью.

Наверное, и у них, за стеною, все было не так просто, редька в чужих руках всегда слаще, но в ту замечательную пору я объяснял себе наше уступанье «ашникам» отсутствием лидера.

Продолжить чтение

Вам может понравиться: