Фростпанк

– Может спустимся туда? Джон?

Чарли натянул на лицо шерстяной шарф и уныло посмотрел с обрыва на обледеневший город, потом, поднеся руку к очкам, стал протирать мгновенно запотевающие стёкла.

Перекричать бушующую вьюгу было нелегко:

– Три дня в пути, чёрт возьми! И всё впустую! Даже не представляю, что будет когда мы расскажем об этом в колонии.

Зияющий кратер среди белоснежной пустыни и нескончаемой бури должен парить от жара Генератора. Заметки с замёрзших аванпостов на пути не врали – Тепловая башня американцев взорвалась…

– Джон? – Чарли взглянул на лидера группы. Пятеро разведчиков ожидали приказа. – Возможно мы…

– Нет! Мы должны как можно скорее добраться в Нью-Бэлфаст и подготовить людей к тому, что нас ждёт впереди.

Джон Олбрайт посмотрел на повреждённый паровой лифт, перевёл взгляд на огромные почерневшие обломки стали. Без Тепловой башни в этом городе больше ничто не функционирует.

– Запиши в журнал, Хэнс – Нью-Бостон мёртв. На востоке больше нет жизни. Мы возвращаемся…

В самом начале Великой зимы правительство Великобритании построило в области, которая позже получит название Морозные земли, огромные паровые Генераторы, центры последних городов на Земле. Одна из причин, по которой Арктику выбрали в качестве последнего прибежища цивилизации, – наличие богатых залежей угля. После начала серьёзных холодов Альбион провёл эвакуацию людей на север – к Тепловым башням в Морозных землях. Предположительно некоторые другие страны поступили так же.

«Американцы прибыли на север раньше нас» – подумал Олбрайт. – «Последняя буря вызвала панику в городе и замерзающий народ включил Тепловую башню на полную катушку».

Тепловая башня взорвалась и жители города замёрзли насмерть. Более трёхсот человек!

Господь, спаси нас…

Белое безмолвие…

Кто не слышал о нём? Кто не видел своими глазами белоснежную гладь, что устрашает своим безразличием. Она укрывает спящие леса и поля морозным покрывалом, пока вьюга или стремительная буря не настигнет безмолвные края. Но истинное чувство, истинное ощущение близости смерти и страха от этого творения природы невозможно передать словами, если сам не коснулся и не увидел своими глазами.

Многие авторы бесчисленных историй воспевали северные широты. Они говорили: о мужестве сторожил Клондайка, о глубоких чёрных реках, густых и мрачных лесах, и про тех, кто живёт среди спящей вездесущей хвои. Они говорили, скрывая многое среди строк, играли с нашей фантазией, но никто так и не сумел поистине передать то, что люди видят сейчас, выживая в последнем пристанище всего человечества…

Что стало бы с нами, если бы судьба повела другой дорогой, не смогут сказать даже самые мудрые из нас.

18 июля 1832 года

Мы здесь уже две недели…

Ветер стонал, словно мучимый болью зверь.

Сирена в городе загудела, знаменуя конец смены. Там у ледяной стены шахтеры пробираются по сугробам под яростью бури. В центре города Генератор вырабатывает жизненно необходимое тепло. Склонив защищённые тряпками головы, люди жмурились, берегли глаза от вихря колких снежинок, дыхание их оседало инеем на усах и шарфах. Так, по наметенным за день сугробам, работники лесопилок и шахт возвращались к палаткам.

Вьюга, налетевшая с востока, с воем обрушилась на городок Нью-Бэлфаст, принялась что есть сил рвать, трепать ткани, натянутые на палатки, единственны дома обездоленных людей. Стоит буре уняться, лондонцам, живущим здесь всего пару недель, снова – в который уж раз! – придётся чинить и заново ставить ловушки да сети в Ледяной пустоши. Жилища их, хоть и прочны, ни разу ещё не смогли выдержать натиск бури без ущерба. Вот и сейчас с её появлением всем пришлось поспешить к Тепловой башне возвышающейся над поселением, затянуть туго-натуго шнуровки тугих пологов и сидеть у тепла, в густом чаду масляных ламп, пока ненастье не уймётся.