Все жанры Все авторы
Старик и море - Сигизмунд Кржижановский

Старик и море

Страниц

5

Год

2006

Сигизмунд Кржижановский, выдающийся писатель, о котором Георгий Шенгели говорил как о "прозеванном гении", имел ошеломительный талант. Его очаровательные новеллы, теперь известные как ярчайший образец интеллектуальной прозы, завоевали сердца читателей и критиков. Сам Кржижановский, несмотря на то, что не удалось увидеть ни одной своей книги во время своей жизни, утверждал: "Я не в ладах со временем, но вечность любит меня".

Необычный по своей философии и атмосфере, Кржижановский поражает своими параллелями с великими литературными мастерами. Он считается русским ответом на Хорхе Луиса Борхеса и Франца Кафку. Его произведения переводят на различные европейские языки, а его книги активно издаются, изучаются и с увлечением читаются по всему миру.

"Прозеванный гений" Кржижановский создает свои новеллы, словно шахматные этюды, исключительно элегантные и потрясающе глубокие. Разрываясь между временем и вечностью, в каждой его истории присутствует пульс времени, а само бытие воплощается в загадочных тайнах.

Сейчас творчество Кржижановского находится на вершине популярности. Его работы открывают читателям новые горизонты мысли и знания, а его уникальный стиль и глубокая философия вызывают постоянное восхищение.

Читать бесплатно онлайн Старик и море - Сигизмунд Кржижановский

У самых морских выплесков стояла избушка: ветром подперта, облаком прикрыта. В избушке за мутным окном жил-был старик, продававший вопросительные знаки.

Согнувшись над жужжащим станком, разложив вокруг себя щипцы, щипчики, зажимы, наждак, шершавые напильники, от зари до сумерек мастерил старик – один за другим – хитрогнутые вопрошающие знаки: выгнет, наострит знаку кончик, поставит снизу точку, потрет о наждачную бумагу, покроет чернью и швырк в ящик: готов знак. В любую книгу бери. За знаки платили: был спрос. Товар шел – на всякие там запросы – вопросы – проблемы. Так что старик еле поспевал: шуршали напильники, жужжало точильное колесо, – новые и новые глянцевитые, черненькие, искусно закрюченные, точкастые, аккуратно пригнанные и заостренные вопрошающие значки, обернувшись сто раз в худых и длинных пальцах старика, с тонким звоном падали в короб.

Старик одним-один. Даже мухи и те не зудят в избушке. И когда отшумит станок, отшелестит наждак, в избушке – тишь. Но однажды в сумерки, когда море не шумело, еле шевеля омертвевшими зыбинами, сквозь тишину – чуть-чут-ный, вполслыха, шорох. Наклонил старик ухо к шороху – откуда? Из сердца. Делать нечего: взял старик острое сверло и ввертел в грудь и в шорох под третье ребро слева; сунул два длинных пальца в дыру и осторожно – осторожно – дерг, и назад: глядь – а в пальцах червь. Положил на доску станка, отодвинул напильнички и щипчики.

Конец ознакомительного фрагмента.

Вам может понравиться: