Рождественская шкатулка. Святочные рассказы русских классиков - Иван Алексеевич Бунин, Александр Васильевич Круглов

Рождественская шкатулка. Святочные рассказы русских классиков

Рождественская литература в России олицетворяет собой сочетание традиционных христианских обычаев и фольклорных элементов, создавая уникальную атмосферу праздника. В рождественских рассказах отечественных писателей, таких как Алексей Куприн, Иван Бунин, Аркадий Аверченко, Алексей Толстой и других, пронизывается особое ощущение домашнего уюта, человеческих отношений и рождественских чудес. Они уже на протяжении нескольких поколений украшают наше Рождество и переносят нас в мир тепла и волшебства.

Празднование Рождества Христова в России сопровождается обрядами, которые прочно укоренились в нашей культуре. Украшение елки, символизирующей вечную жизнь, стало неотъемлемой частью рождественской традиции, которую мы унаследовали от Христа. Но помимо этого, рождественские дни дарят нам возможность насладиться особой трапезой после долгого поста, посетить близких людей и преподнести им подарки, вдохновленные дарами, приносимыми волхвами Младенцу Иисусу. Важным аспектом рождественских обычаев является также акт милосердия и помощь нуждающимся – ведь именно в эти дни особенно важно проявлять любовь и заботу о наших ближних.

Чтение рождественских историй напоминает нам о значимости любви и милосердия, о том, что каждый из нас, поделившись своим внутренним теплом с окружающими, способен совершать рождественские чудеса. Когда мы открываем свое сердце и делаем что-то доброе для других, тогда магия Рождества начинает оживать и пронизывает нашу жизнь счастьем и благополучием. Пусть каждый из нас, погрузившись в мир рождественской литературы, найдет в себе силы и вдохновение для создания своего собственного рождественского чуда.

Читать бесплатно онлайн Рождественская шкатулка. Святочные рассказы русских классиков - Иван Алексеевич Бунин, Александр Васильевич Круглов

© Оформление. ООО «Издательство «Эксмо», 2023

А. И. Куприн. Бедный принц

1

«Замечательно умно! – думает сердито девятилетний Даня Иевлев, лёжа животом на шкуре белого медведя и постукивая каблуком о каблук поднятых кверху ног. – Замечательно! Только большие и могут быть такими притворщиками. Сами заперли меня в тёмную гостиную, а сами развлекаются тем, что увешивают ёлку. А от меня требуют, чтобы я делал вид, будто ни о чём не догадываюсь. Вот они какие – взрослые!»

На улице горит газовый фонарь, и золотит морозные разводы на стеклах, и, скользя сквозь листья латаний и фикусов, стелет лёгкий золотистый узор на полу. Слабо блестит в полутьме изогнутый бок рояля.

«Да и что весёлого, по правде сказать, в этой ёлке? – продолжает размышлять Даня. – Ну, придут знакомые мальчики и девочки и будут притворяться, в угоду большим, умными и воспитанными детьми… За каждым гувернантка или какая-нибудь старенькая тётя… Заставят говорить все врёмя по-английски… Затеют какую-нибудь прескучную игру, в которой непременно нужно называть имена зверей, растений или городов, а взрослые будут вмешиваться и поправлять маленьких. Велят ходить цепью вокруг ёлки и что-нибудь петь и для чего-то хлопать в ладоши; потом все усядутся под ёлкой, и дядя Ника прочитает вслух ненатуральным, актёрским, «давлючим», как говорит Сонина няня, голосом рассказ о бедном мальчике, который замерзает на улице, глядя на роскошную ёлку богача. А потом подарят готовальню, глобус и детскую книжку с картинками… А коньков или лыж уж наверно не подарят… И пошлют спать.

Нет, ничего не понимают эти взрослые… Вот и папа… он самый главный человек в городе, конечно, самый учёный… недаром его называют городской головой… Но и он мало чего понимает. Он до сих пор думает, что Даня маленький ребёнок, а как бы он удивился, узнав, что Даня давным-давно уже решился стать знаменитым авиатором и открыть оба полюса. У него уже и план летающего корабля готов, нужно только достать где-нибудь гибкую стальную полосу, резиновый шнур и большой, больше дома, шёлковый зонтик. Именно на таком аэроплане Даня чудесно летает по ночам во сне».

Мальчик лениво встал с медведя, подошёл, волоча ноги, к окну, подышал на фантастические морозные леса из пальм, потёр рукавом стекло. Он худощавый, но стройный и крепкий ребёнок. На нём коричневая из рубчатого бархата курточка, такие же штанишки по колено, чёрные гетры и толстые штиблеты на шнурках, отложной крахмальный воротник и белый галстук.

Светлые, короткие и мягкие волосы расчёсаны, как у взрослого, английским прямым пробором. Но его милое лицо мучительно бледно, и это происходит от недостатка воздуха: чуть ветер немного посильнее или мороз больше шести градусов, Даню не выпускают гулять. А если и поведут на улицу, то полчаса перед этим укутывают: гамаши, меховые ботики, тёплый оренбургский платок на грудь, шапка с наушниками, башлычок, пальто на гагачьем пуху, беличьи перчатки, муфта… опротивеет и гулянье! И непременно ведёт его за руку, точно маленького, длинная мисс Дженерс со своим красным висячим носом, поджатым прыщавым ртом и рыбьими глазами. А в это время летят вдоль тротуара на одном деревянном коньке весёлые, краснощёкие, с потными счастливыми лицами, уличные мальчишки, или катают друг друга на салазках, или, отломив от водосточной трубы сосульку, сочно, с хрустением жуют её. Боже мой! Хотя бы раз в жизни попробовать сосульку. Должно быть, изумительный вкус. Но разве это возможно! «Ах, простуда! Ах, дифтерит! Ах, микроб! Ах, гадость!»