Игра осколками сердец

Глава 1: Тени и Отблески

Смог. Он был не просто воздухом, а плотной, маслянистой субстанцией, пропитывающей каждый кирпич, каждую пору кожи, каждый вдох. Он оседал на витринах дорогих магазинов в Районе Платиновых Шпилей тонкой, вездесущей пылью, смешиваясь с паром, вырывающимся из декоративных вентилей на зданиях в псевдоготическом стиле. Он был дыханием города, его кровавым потом. Дыханием машин-гигантов, чьи стальные скелеты выпирали из-за коптящих фабричных корпусов на окраинах, питаемых не углем, а сгущенным отчаянием, выжатым страхом, дистиллированной яростью. Эмоциональным конденсатом.

Артос Вейл ненавидел лифты в «Доме Аукционов Верроккьо». Особенно этот, «Золотой Аскансоре». Литая бронзовая клетка, украшенная витиеватыми шестернями (неработающими, чисто для вида) и барельефами плачущих ангелов, держащих вместо лир странные приборы с иглами. Кабина пахла дорогим воском, лавандой и… подспудным запахом озона и чего-то металлически-кислого, едва уловимым шлейфом тянущимся от клиентов. Запах их бизнеса. Запах Гравюр.

Рядом с ним стоял мужчина в идеально сшитом сюртуке цвета запекшейся крови. Его лицо было гладко выбрито, но глаза – два кусочка мокрого антрацита – выдавали привычную усталость и холодную расчетливость. В руках он держал футляр из черненой стали, размером с книгу. На крышке – клеймо: стилизованный свиток и кинжал, перекрещенные над каплей. «Хроникёры Тишины». Артос знал этот знак. Знал слишком хорошо.

Лифт вздрогнул и с тихим шипением пара тронулся вверх. Мужчина бросил на Артоса беглый, оценивающий взгляд.

– Оценщик Вейл? – голос был мягким, почти шелковистым, но лишенным тепла. Как скольжение холодного лезвия по коже.

– Да, – кивнул Артос, не отводя взгляда от бронзовых решеток, за которыми мелькали этажи, наполненные шепотом сделок и тиканьем скрытых механизмов.

– Слышал, у вас… уникальный взгляд на продукт. Рефрактометр, да? Интересно. Надеюсь, он оценит нашу скромную работу адекватно. – Мужчина слегка приподнял футляр. – Серебро. Но особое.

Артос не ответил. Его профессия – «Оценщик Подлинности» – требовала отстраненности. Холодного, почти механического взгляда. Он был человеческим прибором, калибрующим прибор настоящий. И этот взгляд он отточил за годы. Годы, начавшиеся с исчезновения Элис.

Лифт плавно остановился. Бронзовые двери с тихим скрежетом разъехались, открывая «Зал Золотого Спектра». Здесь воздух был чуть чище, фильтрованный через угольные и кварцевые фильтры, но все равно нес в себе ту же базовую ноту промышленной сажи и человеческого пота, лишь прикрытую ароматами сандала и старых денег. Высокие потолки, украшенные фресками, изображающими аллегории Промышленности и Прогресса (где ангелы с шестернями вместо крыльев подключали людей к сложным аппаратам), гасили шум. Шум заменялся мерным тиканьем десятков часовых механизмов, встроенных в стены и колонны, и сдержанным гулом голосов.

По залу двигались люди. Мужчины в темных, дорогих сюртуках, женщины в платьях с турнюрами, стилизованными под корпуса паровых котлов, расшитых медными нитями. На их пальцах сверкали перстни не с драгоценными камнями, а с крошечными, сложными механизмами, внутри которых под увеличительными стеклышками пульсировали и переливались микроскопические гравюры – статусные безделушки, питаемые каплями конденсата низкого качества. Их лица были масками вежливости, но глаза… глаза выдавали ту самую вечную скуку, которую лишь ненадолго прогоняли острые ощущения от «Салона Чувств» или обладания новой, редкой Карточкой.